Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Краски мира 3 (ЛП)

Проверив свой кошель, Лоуренс обнаружил, что стал богаче на семь тренни.

Это был неплохой заработок – по правде сказать, даже очень хороший, – но если так дела пойдут и дальше, то Лоуренсу понадобится три-четыре дня, чтобы купить персик. Возможно, даже больше – с учетом того, что люди, желающие взяться за работу, все прибывали. Лоуренса начало охватывать раздражение – он мог бы зарабатывать быстрее, если бы только его повозку грузили более сноровисто.

Но есть предел работы, которую способен выполнить человек.

Лоуренс сделал глубокий вдох и принялся размышлять, не слезая с повозки. Поспешишь – людей насмешишь. Надо сделать перерыв и дождаться ночи. Тогда людей станет меньше, и он сможет полезнее распорядиться временем. Он решил сделать на это ставку.

Выведя повозку из очереди на погрузочном дворе, Лоуренс оставил ее и лошадь в конюшне. Здесь было пусто – все остальные лошади были заняты. Потом Лоуренс направился в комнату.

Он не знал, что именно наговорила Хоро горничной, но, так или иначе, ее не выгнали и не заставили делить комнату с кем-то еще. Хоро была одна – она сидела на стуле возле окна и расчесывала мех на хвосте в красном свете заходящего солнца.

Измученного Лоуренса, который достал и положил на стол свой кинжал и кошель, она не удостоила и взглядом. «Само изящество», – пробурчал Лоуренс; однако он должен был признать, что сам велел ей оставаться здесь. Ему удалось не высказать своего раздражения вслух и тем самым избежать серьезной оплошности, но про себя он подумал, стоило ли так делать.

Эта мысль блуждала у Лоуренса в голове, когда он повалился боком на кровать; как вдруг –

– Он сказал, осталось всего два.

Лоуренс повернул голову к Хоро, не поняв, о чем она. Хоро взгляд не вернула.

– Он сказал, один продан, и еще один, скорее всего, тоже скоро купят.

У Лоуренса ушла еще секунда, чтобы понять: она ведет речь о персиках в меду.

Он хоть и устал, но все-таки не ждал от Хоро, что та поблагодарит его за труд; однако все же он надеялся на приятную беседу. Но нет – после целых суток с поводьями в руках ему тут же швыряют в лицо насущную тему.

Неудивительно, что Лоуренса охватило раздражение; однако он могучим усилием не позволил этому раздражению отразиться в его голосе.

– Ты ходила туда, только чтобы проверить?

Досада проявилась-таки в слове «только», однако Лоуренс слишком устал, чтобы беспокоиться об этом. Усевшись на кровати, он развязал шнурки и принялся снимать ботинки.

– Интересно, все ли будет в порядке?.. – поддела Хоро, и его руки застыли. Вскоре, впрочем, Лоуренс продолжил разуваться.

– Один румион – не та цена, которую можно с легкостью заплатить. А те, кто может ее с легкостью заплатить, встречаются нечасто.

– Вот как. Ну, тогда можно ни о чем не беспокоиться, да?

Лоуренс ответил достаточно честно, но интонация Хоро скребла по его и без того усталым нервам. Он уже собрался было тщательно и аккуратно объяснить, какое громадное количество денег – один румион, но в последний миг передумал.

У Хоро не было причин нарочно его жалить, а значит, в том, что ему сейчас так плохо, было виновато утомление.

Лоуренс заставил себя успокоиться и начал развязывать одежду, готовясь лечь спать.

В какой-то момент Хоро повернулась к нему; он заметил ее взгляд, когда уже собрался лечь и расслабиться.

– В конце концов, ты уже много заработал, – Лоуренса изумила неприкрытая враждебность в ее голосе. – Значит, завтра? Или ты вернулся, потому что уже заработал достаточно? Ты уже семь раз тут загружался; должно быть, тебя за это достойно вознаградили?

Укусы муравьев раздражают, жало осы вызывает страх. Глядя на оскалившую зубы Хоро и не понимая, когда она успела превратиться из муравья в осу, Лоуренс не задумываясь ответил:

– Ээ, нет, всего лишь семь серебряков, так что…

– Семь? Хоо. И ты так спешил. Интересно, сколько же времени тебе понадобится, чтобы заработать румион?

Еще когда Лоуренс вернулся в комнату, он увидел в красноватом свете, что хвост Хоро распушен, но лишь сейчас понял, почему.

Однако в сознании Лоуренса царила пустота. Он понятия не имел, на что именно сердится Хоро.

На то, что персики в меду того гляди распродадут? Или она просто хотела их отведать как можно скорее?

Его замешательство не имело никакого отношения к усталости. Он просто и откровенно не понимал гнева Хоро и не знал, что сказать в ответ.

В свете заходящего солнца глаза Хоро казались красными, как у зайца. Ее полный ярости взгляд был устремлен на Лоуренса, и тому показалось, что от его ответа зависит сама жизнь. В следующий миг после того, как его посетила эта абсурдная мысль, он вдруг осознал кое-что. Что Хоро сейчас сказала? Она сказала, что Лоуренс загружался семь раз; но откуда у нее столь подробные познания?