Исуна Хасэкура - Волчица и пряности (ЛП)

Фран медленно вытянула руку вперед и произнесла одно-единственное слово:

– Красиво…

Те из мужчин, кто внезапно осознали собственное убожество, побросали оружие и сбежали. Другие пали на колени, стыдясь своего безверия.

Единственная из всех, кто обладала истинной верой, обратила лицо к небу, тянясь к его красоте.

Ангел возносился в небеса.

Капельки льда сверкали в лунном сиянии.

– И, и что было потом?!

Громадная туша Хьюга придвинулась ближе, и Лоуренс невольно съежился. Выставив руку, он оттолкнул торговца картинами, чем, похоже, привел его в чувство.

Хьюг уселся обратно в кресло и, возясь со своей одеждой, повторил:

– Ну, так что было потом?

– Потом вся деревня признала легенду об ангеле истинной, и святость Катерины, скорее всего, тоже. Так все и закончилось. Однако… – Лоуренс отпил предложенного ему глинтвейна, прежде чем продолжить. – Ни селяне, ни землевладелец не могут заявить, что видели одновременно и ангела, и чудовище, и потому они решили перед всем миром делать вид, что ничего не произошло вообще.

– Аа, ясно… ясно, – и Хьюг откинулся в своем кресле, точно мальчишка, слушающий историю с приключениями. Он поднял взгляд к потолку и закрыл глаза. Потом тяжело вздохнул и наконец, видимо, успокоился.

– Когда мы пришли, ты выглядел спокойнее, – поддразнил его Лоуренс. Хьюг открыл глаза и улыбнулся.

– Когда сталкиваешься с такими серьезными вещами, просто немеешь. Ладно – вот, значит, что произошло… Когда вы привезли ее, я просто диву давался, что могло так серьезно ранить госпожу Фран.

По правде сказать, в Тауссиге местные охотники делали все возможное и невозможное, чтобы исцелить Фран. Лоуренс и его спутники все же увезли ее до того, как она поправилась, – именно потому, что селяне слишком уж вокруг нее хлопотали. Хоро, всем сердцем ненавидевшая, когда ее почитали как богиню, была в восторге, найдя кого-то, кто точно так же терпеть не мог повышенного внимания к своей персоне.

Прошло три дня с тех пор, как они взяли Фран и оставили Тауссиг позади. В Кербе они вернулись накануне вечером и тут же отправились по постелям – кроме Лоуренса, которого Хьюг утащил вниз и заставил объяснить, что было в Тауссиге.

– Но что же в конце концов было за той легендой об ангеле?

Лоуренс сунул в рот кусок фрукта в меду и ответил:

– Лавина.

– Лавина? – потрясенно переспросил Хьюг.

– Именно. Громадное количество снега со склона горы свалилось в озеро; поднялась гигантская волна, которая выплеснулась в водопад. Звуки шагов небесного воинства – это на самом деле шум падающего снега.

– Т-тогда что было воем зверя?

Тут сам Лоуренс был не вполне уверен. Существовало несколько возможных объяснений, и он выбрал самое вероятное:

– Так это звучало над озером. Горное эхо, понимаешь? В этот раз это было эхо от звуков драки. И я уверен, что в прошлом тоже было что-то такое, что его вызвало.

Конечно же, главным толчком послужил голос Хоро, не преминул добавить он.

В итоге получилась на удивление красивая история – звук сражения призвал ангела. Фран предположила, что в первый раз лавину вызвал свист сильного ветра.

Но Лоуренсу больше нравилось его объяснение.

– Воистину мир полон чудес.

– Это точно, – согласился Лоуренс и грустно улыбнулся. Плечи Хьюга содрогнулись от веселья.

– Ну, если теперь все успокоилось, быть может, и мне стоит как-нибудь навестить Тауссиг. Хотя сомневаюсь, что я буду так же храбр, как госпожа Хоро, – пошутил Хьюг.

Сразу после этих слов в дверь постучали.

Вопрос, кто бы это мог быть в столь поздний час, разрешился тотчас же.

Хьюг со смущенной улыбкой поднялся с кресла и направился к двери.

За городом каждый может спать где хочет и шуметь когда хочет, но в пределах городских стен существуют правила, до какого часа разрешается жечь свечи. Когда дома стоят так близко друг к другу, позабытая на ночь свеча легко может вызвать большой пожар.

Судя по всему, городской страж заметил свет, идущий от свечи на столе.

– Что ж, я пойду, пожалуй, – сказал Лоуренс в спину Хьюгу и встал. У него было впечатление, что, если бы он дождался возвращения Хьюга, они бы просто перешли в другую комнату, где Хьюг продолжил бы расспросы, и потому он решил отступить, пока момент подходящий.

Забрав чашку с глинтвейном, Лоуренс пошел вверх по лестнице.

Держась за перила и слушая скрип ступенек, он добрался до своего этажа.