Исуна Хасэкура: Волчица и пряности (ЛП)

Аристократка многословно жаловалась на постоянные ссоры с мужем.

Богатый торговец без обиняков интересовался, сколько именно денег он должен раздать бедным, чтобы после смерти точно отправиться на небеса.

Катерина честно и добросовестно отвечала на каждое письмо, и некоторые ее черновики тоже сохранились. Однако между ответами на эти глупые вопросы попадались и короткие фразы, адресованные, видно, себе самой. «Это испытания, ниспосланные мне Господом?» – вопрошала она.

Монахиня искренне пыталась углубить свою веру, а эта переписка причиняла ей лишь страдание.

Судя по всему, процесс канонизации проходил безо всякого участия Катерины. Она много раз писала, что отказывается, но в ответных письмах было все больше слов поддержки и заверений, что производство в святые уже близко.

Вверяя памяти имена и деяния многочисленных влиятельных фигур, упоминавшихся в этих письмах, Лоуренс чувствовал себя все хуже.

Потом он нашел запись про то, как к ней пришел представитель деревни и, объяснив все обстоятельства, попросил разрешения начать звать ее ведьмой.

Катерина сочувствовала селянам и потому согласилась на том условии, что страдать от последствий будет она одна. Как и говорила Фран, она оплакивала человеческую слабость, и почерк ее стал путаным и неразборчивым.

А затем вдруг дневник стал гораздо больше похож на дневник. Катерина писала о временах года, о своих собаках, потом об их щенках. Когда ей приходилось охотиться на птиц, она просила у Единого бога прощения. Так все и шло.

Письма от аристократов продолжали приходить, но Лоуренс не видел никаких свидетельств того что Катерина отвечала. Она даже перестала писать о селянах.

Лоуренс подумал, уж не освободила ли она себя от их забот и тревог, поняв, что ее вера не может их изменить – и тем более не может изменить мир.

Ближе к концу дневника записи были полны радости и умиротворения. Лоуренс медленно закрыл его. Снаружи начало темнеть – солнце клонилось к горизонту.

Он добавил полено в очаг и прошел за шкуру, в заднюю комнату. Хоро собиралась проверить книжные полки – вдруг там найдется что-нибудь полезное, – но, войдя в комнату, раскрыла деревянные ставни и устремила взор наружу.

Катерина сидела в своем кресле, и на миг Лоуренсу показалось, что она и Хоро смотрят из окна вместе.

– Отсюда виден водопад, – промолвила Хоро. – Красиво.

Привлеченный ее словами, Лоуренс подошел, встал у Хоро за спиной и тоже посмотрел наружу. Действительно, за деревьями виднелся водопад. Напротив него было маленькое пустое пространство – без кустов и деревьев, – укрытое слоем снега.

Вполне вероятно, там был цветник.

– Должно быть, она просто села здесь днем и закрыла глаза, чтобы прикорнуть, – произнесла Хоро и легонько прикоснулась к голове Катерины.

Из дневника вполне можно было сделать вывод, что ее последние минуты прошли так вот мирно. Лоуренс грустно улыбнулся.

Хоро протянула руку к окну.

– Сильный ветер. Холодно, – сказала она и закрыла ставни.

Вообще-то она была не любительницей закрывать окна. Возможно, она боялась продолжать разговор здесь.

Любой разговор в присутствии покойника, какие бы счастливые воспоминания он ни пробуждал, обречен завершиться печально; особенно в присутствии этой покойницы. Ее звали ведьмой, ее звали святой. И при жизни, и после смерти она была во власти прихотей других людей.

Закрыв окно, Хоро вернулась в комнату с очагом. Лоуренс пошел следом, но не удержался и кинул последний взгляд через плечо.

Можно, конечно, называть селян и землевладельца бесцеремонными, однако ведь и Лоуренс собирался воспользоваться святостью Катерины для личных целей. Но он решил об этом не думать и вышел из комнаты за Хоро.

Торговец гонится за прибылью и только за прибылью. Так он мысленно оправдывался перед самим собой.

Вскоре вернулись Фран и Коул. Обнаружив, что Лоуренс еще здесь, Фран не смогла скрыть удивления. Увидев в его руках окровавленное Священное писание, она негромко ахнула.

Фран перевела взгляд на Коула, потом обратно на Лоуренса.

В руках Лоуренса было ее прошлое и вытекающее из него настоящее.

Фран потупила очи долу.

Торговец должен гнаться за прибылью.

– Ты нарисуешь нам эту карту, – Лоуренсу показалось, что он слышит, как кулаки Фран сжимают ткань ее балахона. – У нас тоже есть свои убеждения.

Фран кивнула, не поднимая глаз. На пол упала капелька влаги.

– …Понятно. Обещаю.