Татьяна Богатырева - Гильдия темных ткачей (СИ)

— Много. Двести золотых найдется? — Шу понизила голос до шепота и сделала исполненное важности лицо.

Но Дольна все равно услышала, хоть Балуста и отвлекала её как могла, разве что не тащила в темный угол. Девица вскинулась испуганно — да за такие деньги мальчиков порвут на куски! Нельзя же так глупо! — но эльфийка заломила ей руку, делая вид, что обнимает, и шикнула.

— Э… у меня-то найдется. Не извольте сомневаться, сишер. А вы ставите наличными? — так же тихо осведомился Буркало.

— Мы ставим вот это.

Шу вынула из внутреннего кармана завернутый в платок золотой браслет с сапфирами, подаренный отцом к балу, и положила на стойку. Букмекер едва развернул ткань, тут же закрыл и отодвинул обратно.

— Я не беру кра… — трактирщик осекся, поймав горящий азартом взгляд мальчишки. Этот точно не из Тихой гвардии, слишком зелен. — Это не стоит пятнадцати золотых. Восемь.

— Это стоит восемьдесят! — голос юнца срывался от волнения. — А я отдам всего за тринадцать с половиной.

Глянув на подрагивающие пальцы юнца, Буркало решился. Сапфиры так заманчиво сияли: хватило короткого взгляда, чтобы оценить цвет и чистоту. Вряд ли цацку удастся сбыть в Суарде, слишком приметная вещь — и как только мальчишки умудрились её стащить? Но не будь он Буркало, если не найдет покупателя за полную цену. Только давать за браслет тринадцать золотых жаль… Но мальчишки все равно честно проиграют. А если их отпустить сейчас, то убьют ведь. И на совести будет лишний груз, и за цацку придется платить полновесным золотом.

— Ладно. Раз уж обещал — давай. Против двух сотен империалов.

— Видят Двуединые.

— Видят Двуединые, — подтвердил Буркало, поморщившись.

Юнец оказался не таким уж наивным, скрепил сделку ритуальной фразой. Теперь, если Демон Шай вопреки всякой логике придет первым, придется отдавать золото. Это Буркало не нравилось, но что делать — рисковая профессия у букмекеров.

Жадные взгляды провожали двух юношей и одну девицу к выходу. Шу казалось, что еще немножко, и она не удержится, напугает кого-нибудь до полусмерти и упьется страхом допьяна.

— Эй, Брик, уснул? — пихнула её в бок обеспокоенная Балуста. — Дома поспишь!

Шу вздрогнула. Рано! Вот когда выйдут за мальчишками, да зайдут в темный переулок…

— Брик замечтался, как потратит выигрыш, — натужно улыбнулась Дольна.

Девица беспокоила Шу: она слишком волновалась и уже готова была уговаривать новых знакомых оставить трактирщику ставку, только не возвращаться туда. Пожалуй, от неё можно было ожидать любого подвоха, вплоть до вопля «грабят-насилуют» на глазах стражников, лишь бы не пустить мальчишек на верную, как ей казалось, гибель. Но эта проблема решалась просто. Легкое касание магией, и девица снова радовалась жизни и монетам в кармане.

Отдав за билеты марку и получив горсть мелочи на сдачу, Шу сквозь гомонящую толпу последовала за Баль и Дольной на трибуны. Девица продолжала трещать, то рассказывая о дядюшке-жокее, то выспрашивая о радужном шерском житье.

Протискиваясь между орущих и бурно жестикулирующих игроков, Дольна привела их на трибуну прямо напротив финиша. Как раз прозвенел колокол, оповещая об окончании забега. Вместе с резкими запахами лошадей и пота на Шу обрушился шквал эмоций: злость, разочарование, досада с редкими вкраплениями восторга — как всегда, проигравших было много больше, чем выигравших. Но их эмоции не особо тревожили колдунью — проклятья сыпались в чужой адрес. На них троих никто не обращал внимания.

Четверо встрепанных молодых шеров вскочили, едва глашатай объявил победителя заезда. Ругаясь на клячу, криворуких конюхов, мошенников жокеев и несправедливость жизни, они устремились к выходу, едва не сбив по пути размахивающего желтой бумажкой толстяка. Он радостно орал:

— Я выиграл! Выиграл!

И лез обниматься ко всем соседям подряд.

На освободившиеся места попытались проскочить оборванные мальчишки, но Дольна их отогнала:

— Куда? Брысь! Тут благородные шеры сидят, а не отребье всякое! — крикнула и тут же с улыбкой обернулась. — Самые удобные! Дядюшка водил меня сюда, когда я еще не доставала макушкой до перил! — хвасталась девица, сияя от внимания настоящих шеров. В кои-то веки её слушали, ей улыбались и называли душенькой…

Шу наслаждалась развлечением. До сих пор ей ни разу не приходилось бывать не только на ипподроме, но и в большом городе. Визит в Суард четыре года назад можно не считать. А сейчас — свобода! И люди, люди кругом… Никто не знает, кто она, никто не боится! Все взгляды устремлены на беговые дорожки, все уши прислушиваются к выкрикам глашатая.