Татьяна Богатырева - Гильдия темных ткачей (СИ)

— Вставайте. Раз, два…

Еж подбросил клинки. Угорь и Ласка, вскочили, поймали мечи — Волчок не успел заметить, как — и снова бросились в бой.

«Убиты. Убиты, — назойливо звенело в ушах. — Убиты…»

На улице заорал ишак, от псов пахнуло зверьем, и на Волчка накатило воспоминание о рынке и укусе степной осы — вместе с пониманием.

«Нет, не может быть! Так не бывает, — убеждал он себя, глядя, как Еж швыряет лучших подмастерьев, словно слепых щенят. — Но даже если бывает, что с того? Убьют. Не те, так эти. Нет, должен же быть какой-то другой путь! Обязан быть».

435 год, 2 день Каштана. Риль Суардис.

Ей снились розы. Целый сад из роз. Розы цвели на клумбах, увивали беседки, свешивались с деревьев. Белые, желтые, красные, оранжевые, даже синие и лиловые, они пахли сладко, как варенье. Казалось, этот аромат можно намазать на хлеб.

— Шу, ты вставать будешь? Или спим до ужина? — раздался сердитый голос Баль.

— Буду, буду! — Шу потянулась, не открывая глаз, и наткнулась рукой на что-то влажное, холодное, колючее… — Ай!

Она подскочила и с ужасом обернулась на подушку, накрытую одеялом.

— Похвальное рвение, — рассмеялась Балуста. — Или тебе приснилась сколопендра?

Потянув одеяло за край, Шу облегченно вздохнула.

— Розы. Мне снились розы, — она засмеялась, увидев два цветка, словно соревнующихся в красоте. — Роза алая, роза белая… ах, как вы похожи!

— Что это? — подошедшая к постели подруга нахмурилась. — Откуда?

Только теперь до Шу дошло, что цветы легко и незаметно преодолели все защитные пологи, сигнальные нити и обережные заклятия. И, что самое досадное, она совершенно не чувствовала в них магии! Ни следа. Учиться, немедленно учиться! Что толку от силы, когда ума — как у тролля?!

— Как откуда, — покачала головой Шу. — Красная от Бастерхази, белая от Дукриста. Они так предсказуемы.

Осторожно, словно до змеи, Шу дотронулась до белой розы. В ответ та испустила волну вареньевого аромата и показала спрятанный меж листьев квадратик записки — и снова ни следа магии.

Шу горела и млела, читая написанные тонким, изящным почерком строки. Стихи! Ей! Боги, как приятно! Дукрист так мил, так любезен, так красив. Вот он, настоящий принц! И неважно, что бастард…

Она млела ровно до тех пор, пока не разобрала последние слова:

Шу вздрогнула, смяла записку и бросила вместе с розой на пол. Идиотские стихи! Шисов темный! Как он смеет быть таким… таким… Она схватилась за пылающие щеки. Вчерашнее наваждение снова ласкало, нежило и обещало незнакомые наслаждения.

— Что с тобой? — Баль оторвала её ладони от лица и заглянула в глаза. — Что такое написал этот Дукрист, что ты…

— Не Дукрист, — еле подавив истерический смех, покачала головой Шу. — Рональд.

— Рональд?! Ты с ума сошла.

— Да. Определенно, — Шу коротко засмеялась. — А я сошла с ума…

— Прекрати! — Баль схватила розу и записку, бросила в камин и отскочила.

Вовремя: в камине полыхнуло, с треском и искрами, запахло гарью, тленом и пылью. Они обе молча смотрели, как неохотно корчится в огне бумага, текут строки, оставляя на медленно сереющем листе темно-лиловые кляксы. Как тает, не теряя совершенства, роза: листья становятся прозрачными, шипы алеют — и вот уже в камине цветет завораживающе прекрасный огненный цветок, переливается всеми оттенками кармина и багрянца.

На вторую розу они глянули одновременно и с одинаковым недоверием.

— Туда же! — заявила Балуста и хотела уже схватить красный цветок.

— Не надо. Оно меня не убьет, — остановила ее Шу. — Он же светлый… — добавила она неуверенно.

Вторая роза пахла не так сладко. Почти совсем не пахла. И записка была написана на бумаге попроще, и почерк казался не таким изящным… да и стихов в ней не было, как и признаний в любви. Всего лишь две строчки:

«Прошу Ваше Высочество о приватной аудиенции сегодня, в два часа пополудни.