Татьяна Богатырева - Гильдия темных ткачей (СИ)

— Вашей Темности холодно? — осведомился Дукрист, едва воздух перестал дрожать и светиться. — Не проще ли растопить камин?

От издевательской улыбки Дукриста ярость полыхнула с новой силой.

«Отличный способ — ловля на живца!» — подбодрил себя Дайм.

— Ваша Темность не слышали последней поэмы шера Акану «Жареная Камбала, или падение Ману Темного»? Изумительные стихи.

Не пытаясь даже выровнять дыхание, Дайм дразнил противника. Очень осторожно дразнил. Ровно, чтобы темный в азарте не вспомнил, что бывает с теми, кто ловит двух гоблинов одной сетью.

— Не люблю стихов. Мне больше по вкусу его «Путевые заметки». — На губах придворного мага блуждала легкая улыбка, в руках танцевал бокал лорнейского.

Вспучившись, вино взлетело над бокалом: «пустынный илебай», раззявив все шесть пиявочных ртов, метнулся к Дайму. Скользнул мимо, запутался узлом и сожрал сам себя. Детское заклинание, сплетенное на голых рефлексах, сработало: не зря Парьен учил сражаться не силой, а умением, и гонял до обмороков.

«Зефрида, если ты еще слышишь! Поторопи дочь!»

— …примером мой Тюф. Как видите, то, что академики считают полной чушью, на самом деле… — В угольных глазах мерцало торжество: он уже забыл об осторожности, слишком слабой и близкой казалась дичь. — Жаль, шаманская метода при сочетании с чистой спектральной магией дает непредсказуемые результаты. Мало материала для анализа…

Потолок плюнул лавой — Дайм еле успел закрыться Снежной Крепостью. Темный бил смертельными заклинаниями — видимо, светлый в подопытные не годился.

«Минус год. Так моей жизни хватит на полчаса. Шу успеет».

— …правда, гоблинонежить требует особого обращения… — продолжал Рональд. Он открыто наслаждался игрой и видом стареющего и седеющего соперника.

Дайм с трудом удерживался одновременно там и здесь, отвлекая темного и не давая Шуалейде соскользнуть за грань.

«Скорее, Шу, скорее!»

Словно в ответ, задрожали нити вероятностей, башни сошлись в унисонном ритме. Вспышка боли разодрала Дайма на две половинки. Одна — зверенышем на плече Шу, вторая — постаревшим лет на двадцать маркизом в гостиной темного. Тот Дайм, что был в башне Заката, вцепившись всеми когтями в плечо Шу, смотрел, как откидывается крышка ларца-мандарина, взлетает и открывается шкатулка, вылезает наружу черный ядовитый хобот… Тот Дайм, что играл с темным в кошки-мышки, со всхлипом вздохнул — Рональд на миг позабыл о нем: почуяв якорь близ Источника, рванулся в открывшийся канал.

Выброс чистой энергии обжег Дайма, черно-алый туман застил свет. Спешно выставленный щит затрещал, но выдержал — унеся еще двадцать лет жизни. Рональд вскочил, повернулся на запад. Лощеный придворный исчез, уступив место хищнику. Его рабы упали мертвыми, отдав хозяину все до капли, по дворцу прокатилась волна паники, влилась смерчем в мага. Темный больше не думал о Законе.

«Проиграл! Бежать! Последний шанс — пока он занят Линзой… — неслись мысли.

Но Валанта? С Линзой Рональд получит все! — слабо сопротивлялся долг.

Умирать, чтобы дать шанс Валанте? Чушь. Бежать! — требовал здравый смысл.

Но Шу? Она погибнет или станет куклой темного! — трепыхалась совесть.

Бежать, к ширхабу… — здравый смысл тянул скорее прочь.

Цыц! — Дайм прекратил неуместный спор. — У нас есть шанс. А нет — я все равно не оставлю Шу».

Он шепнул короткую формулу и со свистом втянул воздух: дальше некогда будет дышать. В груди раскручивалась тугая пружина последнего, тщательно упрятанного даже от самого себя заклинания. Мир подернулся дымкой, замедлился. Магия темного превратилась в четкую схему: нити, узлы, точки сопряжения… Вот оно! Удар — сюда!

В тот миг, когда темное пламя взревело, влетая в башню Заката, магическая аура слетела с Дайма, оставив высохшего старика бессильно хватать ртом воздух.

Последним, что видел Дайм-маг, была радуга. Слепящее разноцветье обвило одним концом Рональда, другим — его слугу-нежить. Между ними зависли песочные часы Равенства и Братства. Вся магия в пределах досягаемости заклинания хлынула в бездонную дыру умертвия: уравнять магистра и мертвеца. Слепящий шар ало-фиолетового огня с треском собрался вокруг Рональда, вспыхнул… и погас.

«Получилось…» — выдохнул Дайм и улыбнулся обрушившимся безмолвию, серости и пустоте. Рональду придется забыть о желанной добыче: Часы связали его по рукам и ногам.

— Багдыр`ца!

Бастерхази обернулся, не в силах поверить, что светлый решился расстаться с даром ради… да ради чего угодно! В одном взгляде Рональда уместился трактат «Улыбка висельника, или о подготовке материала для сотворения умертвия высшей ступени», за особую жестокость запрещенный даже среди Красных Драконов.