Татьяна Богатырева - Весенние соблазны

— Пусти! — вскрикнул Сората и вырвался. Отпрянул в сторону, нервно сжимая собственные запястья, как будто ему вдруг сделали больно. Генри недовольно потянулся к нему, но японец уже вылетел вон. Только звук хлопнувшей двери привел Макалистера в чувство. Проведя пальцем по влажным губам, он ужаснулся содеянному. Сората его не простит и больше ни за что не вернется. Генри бы не простил, сделай с ним кто-нибудь нечто подобное. В голове очень поздно возникла догадка.

А не от чего-то ли подобного Сората бежал через половину мира?

Алкоголь мигом выветрился, и Генри поспешил на поиски друга. Даже безлунной ночью весь квартал был знаком ему как пять пальцев, а уж голоса он, в отличие от тупых бобби, услышал издалека.

Это был О'Нил. Он и его дружки. В этот раз их было меньше, но и Генри был совершенно один. Сората стоял на коленях, сильно выгнувшись назад, и ирландец держал его за длинный хвост волос, сильно натянув. Сората стиснул зубы, чтобы не закричать, но боль была настолько сильной, что на глазах выступили слезы.

— Шотландская подстилка, — О'Нил дернул рукой, и Сората жалобно всхлипнул. — Ну, зови своего защитника. Громче зови!

Свои слова он сопроводил новым болезненным рывком.

— Я здесь. — Генри вышел на свет. Впервые ему очень хотелось столкнуться сейчас с доблестной английской полицией. — Отпусти его, и поговорим по-мужски.

— По-мужски? — издевательски переспросил О'Нил. — Так это твоя баба, Макалистер? А я-то подумал, что это парень. Ребята, посмотрите-ка на эту мордашку. Перед такими глазками я бы тоже не устоял, наверное, и поимел бы китайскую шлюшку в зад.

— Он японец, — прорычал Генри и стиснул кулаки. — А твои грязные слова я тебе в твой же зад сейчас и вгоню.

О'Нил заржал и пинком оттолкнул Сорату в сторону. Японец покатился по земле, пачкаясь в пыли. А потом началась бойня.

Генри был отличным бойцом, но с пятью здоровыми ирландскими хулиганами не справиться даже ему. Стремясь добраться до О'Нила, он дрался точно берсерк, но упал на землю, он просто не смог уже подняться, ему не дали. Тяжелые ботинки попадали по самым чувствительным местам, Генри сжался, защищая голову, но избиение закончилось неожиданно быстро. Полицейский свисток разорвал ночную тишину.

— Идем скорее.

Кто-то попытался поднять Генри на ноги.

— Идем, пожалуйста!

Генри подчинился, и с помощью Сораты смог подняться. На языке ощущался противный вкус крови, но в остальном он легко отделался.

— Сората? — он навалился на него. — Ты как?

— Лучше, чем ты, — ядовито отозвался тот, но Генри почудилось, что он плачет. — Шевелись, пока на нас не повесили все грехи.

В этом он был несомненно прав. Вдвоем они долго добирались до квартиры, но все-таки добрались. Генри устало рухнул на постель, пачкая белье. Сората дал ему какое-то лекарство и снова наполнил таз водой, чтобы смыть с Генри кровь и грязь, хотя сам выглядел не намного лучше.

— Стой, — Макалистер схватил его за запястье, игнорируя робкую попытку вырваться. — Ты… В общем, я был не прав, прости. Мне не стоило этого делать, и пиво меня не оправдывает.

Он закрыл глаза, ожидая отповеди, но услышал плеск воды в отставленном тазике, а после рядом промялся матрас.

— Ты дурак, Генри, притом неисправимый, — Сората пригладил ему вечно торчащую челку. — Я не жалею, что забрался так далеко от дома. Если бы только мы встретились раньше… Я ведь почти забыл… Забыл то, от чего бежал.

Генри почувствовал его горячее дыхание на щеке, на губах, и последовавший за этим поцелуй едва не лишил его рассудка. Сората оседлал его колени и крепко обхватил за шею, углубляя поцелуй. Генри с готовностью приоткрыл рот, впуская его язык, и с жадностью запустил руки под кофту. Тело Сораты было горячим и желанным, как растопленный шоколад. Генри и сам чувствовал, как тает, прикасаясь к нему.

— Сората…

— Заткнись ненадолго, Генри, — он толкнул его в грудь и вместе с ним упал на постель. Генри перекатился, подминая парня под себя и принялся ласкать его шею губами, как умел, немного неловко, но становясь все смелее и смелее. Сората под ним извивался и негромко стонал.

— Если бы мы встретились раньше, Генри, — повторял он, как в бреду, — если бы мы встретились раньше…

Генри не хотелось думать об этом, вообще о чем-то думать. Его тело уже все решило, оно хотело Сорату, и Генри сжимал гибкое горячее тело в объятиях. Сората обхватил его ногами за пояс, снова оказываясь сверху. Матрас скрипел, дыхание слетало с губ, загнанное, частое. Генри гладил узкие бедра, Сората целовал его губы, лицо, будто спешил насладиться этими прекрасными мгновениями.