Татьяна Богатырева - Мастер теней

— Прапрадеда, — поправила мать.

— Какая разница, — фыркнула старуха. — Последним истинным Бастерхази был Рональд. А мой муж и его потомки — отбросы. Был бы Ману жив…

— Не смей упоминать этого имени! — неожиданно резко оборвала её мать, а Рональд сделал себе заметку: найти в библиотеке книги о Ману Одноглазом.

— Ты права, — голос бабки подозрительно помягчел. — Мудрость Ману Одноглазого не для тебя. Иди лучше почитай сентиментальные романы, дорогая.

Против ожидания, мать не ответила. Только сжала губы — и ушла. А бабка усмехнулась, подобрала длинную юбку, развернулась… и вдруг призрачная красно-черная змея обвилась вокруг Рональда, вытащила прямо сквозь закрытую дверь и поставила перед бабкой.

Так страшно ему не было никогда. Лазая в библиотеку, Рональд помнил все те истории о безумной колдунье, прячущей за запертыми дверьми толпы упырей и чуть ли не Хиссова демона, которыми пугала друг друга челядь. Но одно дело слушать байки на кухне, спрятавшись с куском окорока в старый посудный шкаф, пускать по потолку тени и зажигать в углу за плитой огоньки — толстая стряпуха так смешно визжит! И совсем другое — столкнуться с некроманткой лицом к лицу. Но, несмотря на дрожащие колени и боль в сжатых змеей ребрах, Рональд прямо смотрел бабке в глаза.

— Наследник, значит. — Белые тонкие косы по обе стороны узкого, словно состоящего из острых углов, лица насмешливо качались. — Сколько лет? Как звать?

— Восемь, Рональд, — тщательно удерживая голос ровным, ответил он.

Несколько мгновений старуха рассматривала его, потом пробормотала еле слышно:

— Смерть, огонь, разум… и имя… может быть?..

Еле уловимым движением смотав змею в клубок, кинула её за спину.

— Знаешь, чье имя носишь? Пойдем, расскажу. А то так неучем и помрешь с этой, — бабка презрительно фыркнула, кивнув на дверь, за которой скрылась мать.

Больше убегать не хотелось, да и поговорить со старой колдуньей было страшно интересно. Рональд осмелился спросить:

— Шера Бастерхази, а кто такой Ману?

Еще раз оглядев его с ног до головы, бабка покачала головой, усмехнулась и велела идти в библиотеку, садиться и слушать. А там видно будет.

В тот день Рональд узнал много интересного. Для начала — что носит имя двоюродного прапрадеда. Тот Рональд жил еще до основания Империи и был старшим из трех братьев, наследником рода и шером-дуо — разумеется, темным, как и все Бастерхази. В отличие от светлых, чистоту Хиссовой крови Бастерхази не блюли, справедливо полагая, что о даре своих потомков Хисс позаботится сам. Брали в жены и темных, и светлых, но рождались только темные.

Прабабка тоже была темной и тоже категории дуо. Остатки её рода, такого же древнего и славного, как Бастерхази, до сих пор прозябали где-то на севере — во времена войны со Школой Одноглазой Рыбы им не хватило ума ни сохранить старшую кровь, ни скрыть приверженность идеям Ману…

— Так кто такой Ману? — понимая, что слишком многого не понимает, еще раз осмелился на вопрос Рональд. — И почему он не взял деда?

Бабка удивленно глянула на Рональда — она явно забыла о том, что рассказывает внуку, а не разговаривает сама с собой. «Наверное, ей и поговорить не с кем, — подумал Рональд, — кроме дохлого кота».

— Мальчик, ты в гимнасии спишь?

— Я не хожу в гимнасий. Матушка говорят, что благородным шерам там делать нечего.

— К Хиссу эту матушку. — В черных глазах бабки промелькнули алые огоньки, точно недогоревшие угли. — Ману основал величайшую магическую школу. Слышал, Школа Одноглазой Рыбы? Нет? — бабка вздохнула и продолжила. — Ладно. Будем считать, что ты совсем ничего не знаешь.

Рональд действительно не знал. То есть о том, что шеры — потомки Двуединых богов, Светлой Райны и Темного Хисса, знали все, даже кухарка. И что магия стихий — это наследство семи драконов, первых детей богов, рожденных вместе с миром. И что после смерти потомки Хисса возвращаются в бездну Ургаш, а потомки Райны — в Сады звенящих ручьев. Но все остальное…

— …несправедливость. Светлые зовут это судьбой, но им-то что стремиться к свободе? — бабка снова говорила с кем-то другим, равным и интересным, но Рональд не возражал: слушал и запоминал, чтобы потом перебирать незнакомые слова и искать смысл. — Им нечего страшиться и незачем искать бессмертия. Нет ни одного артефакта со светлой душой — что бы светлый ни натворил здесь, он попадет в Сады. Это простым людям надо молиться и вести праведную жизнь, тогда Светлая Сестра возьмет душу к себе. А нам?! Я могу всю жизнь провести в монастыре, поститься и молиться, и все равно, раз родилась темной, попаду в Ургаш до следующего рождения. А я не хочу в холод, тьму и отчаяние. Не люблю демонов. Лучше остаться тут крысой, да хоть камнем! Только не в Ургаш. А Ману… Ману обещал свободу. Ты понимаешь, что это такое — свобода от предопределенности? Умереть и не попасть ни в Ургаш, ни в Сады, а сразу родиться снова! Если бы не страх светлых, у него бы получилось. У него почти получилось…