Анастасия Штука: Путь к Истоку

Она довольно быстро преодолела местную стражу, сонно махнувшую рукой на протянутую ею грамоту, обгоняя плетущиеся по размокшей дороге обозы, но вскоре кобыла была вынуждена резко притормозить, чтобы не врезаться в задник почтового экипажа, остановившегося перед ней. Женщина вскинула выразительные, каре-зеленые глаза, которые изящный рисунок черной краской делал бездонными и огромными, и окинула беглым взглядом вытянувшиеся в один ряд повозки, кареты, навьюченных мулов, ведомых в узде хозяевами и немногочисленных всадников. Фыркнув, она позволила карте принять желанную ей форму, убирая в притороченную к седлу сумку из тонкой кожи, расшитую горным хрусталем и речным жемчугом.

— Ээээ, госпожа… Може, пропустите нас с обозом?

Всадница так резко обернулась на звук глухого, прокуренного крепким самосадом голоса, что длинные, свободно струящиеся по покатым плечам и изящной линии спины темно-русые волосы с пляшущими в волнистой густоте медными искрами взметнулись вверх.

Ее прищуренный взгляд уткнулся в самодовольно ухмыляющегося мужика, одетого в расшитую алыми маками рубаху, перетянутую плетеным поясом и широкие красные шаровары, заправленные в высокие сапоги. Рядом с ним с ноги на ногу переминались несколько дюжих, молодых парней простоватой внешности, с соломенными волосами и блекло-голубыми глазами, с восхищением уставившиеся на нее, стоило ей лишь полуобернуться.

— Нам особливо надоть на базар попасть, а женщине одинокой, оно и не к спеху будет…

В глазах одинокой женщины, которой торопиться никуда не надо было, полыхнуло яростное, золотое пламя, заставившее дородного мужика сдавленно охнуть и резво отскочить назад, за спины сыновей, смотрящих на нее во все глаза с открытыми ртами.

— Пппростите, госпожа ведьма, не… не признал сразу…

Не успела она ответить, как к ним подошли стражи границы, облаченные в сверкающие броней крепкие доспехи. Один из них сразу направился к побледневшему в миг торговцу, что-то негромко спрашивая у него, а второй — светловолосый и зеленоглазый молодой мужчина остановился рядом с пританцовывающей от нетерпения кобылкой, склоняя голову в легком поклоне.

— Следуйте за мной, госпожа. Я проведу вас.

И если бы в любом другом случае она непременно возмутилась такому подчеркнуто заботливому отношению, то сейчас Яснине оставалось лишь молча последовать за легко расчищающим дорогу одним своим видом стражником, направляя лошадь сквозь толчею. Не смотря на раннее утро, на заставе собралось множество торговых обозов, стремящихся успеть к раннему открытию рынков. Возницы тяжелыми взглядами провожали одинокую всадницу, не решаясь вступать в спор с решительно настроенным стражником. Это в Талвинии она продолжала бы стоять в общей толпе, если бы сама не расчистила себе дорогу силой, а здесь, на границе мораввского княжества были приняты совсем другие законы, с которыми приходилось считаться. Они не очень нравились независимой ведьме, но она полагала глупым и абсолютно ненужным занятием выяснение отношений со стражами границы Мораввы, которую она сама же и решила пересечь.

Именно эта необходимость и выводила Яснину из себя больше всего, ухудшая и без того не слишком-то и радужное настроение. Не любила она долгие путешествия, поэтому практически никогда без особой необходимости не покидала столицы Талвинии, Литоры, прочно обосновавшись там с десяток лет назад. Она не понимала чародеев и магов, бросавших все ради неясных и авантюрных перспектив, и отправляющихся в долгие странствия по городам и весям огромной страны, из которых многие уже не возвращались. Кто-то оседал в далеких деревеньках или маленьких городишках, перебиваясь с хлеба на воду, а некоторые отправлялись на ужин к прожорливым хищникам и тварям, обильно населяющим удаленные от больших городов места, чаще всего именно в качестве оного. Яснина же и в Литоре едва успевала справлять с огромным количеством самой разной работы, чтобы занимать себе голову подобными юношескими глупостями.

Вытащить тяжелую на подъем чародейку в далекий путь могло только что-то экстраординарное. А вот оно и произошло, заставив ее бросить обещающее принести неплохую прибыль дело о пропавшей дочери богатого торговца шелками, слезно умолявшего вернуть домой сгинувшее дитя, которое Яснина думала вскорости обнаружить у несостоявшегося жениха девушки, не получившего благословения ее родителей и согласия на брак. Она решила подождать парочку дней, чтобы позволить молодой паре спокойно вступить в тайный брак и вкусить все прелести первой и пылкой любви, прежде чем возвращать пропавшую без вести к родителям-деспотам, которым не оставалось бы ничего другого, кроме как принять освященный в храме союз.