Элизабет Паульсон - Мертвы давным-давно

- Мы понимали друг друга, — просто объяснил Стерлинг. - Я бы не стал называть Сесилию Необычной. Классическая ведьма, может, но это не то же самое.

– Не то же самое? - с сомнением спросил Джек.

– На самом деле нет. Хочешь объяснить, Кейт?

Кейт качнула головой:

– Я не знаток.

Стерлинг, похоже, немного рассердился, но все же продолжил:

— Те, кого мы называем Необычными - это люди, которые от рождения или в результате тренировок умеют при помощи концентрации и практики использовать ясновидение. Со стороны способности Необычных кажутся колдовством. На самом деле это больше похоже на то, что Необычные используют мускулы, которые остальное человечество не тренирует. Временами, я уверен, у вас бывает ощущение... предчувствие того, что случится в будущем.

– Иногда я просыпаюсь утром и просто знаю, что пора уходить и строить другое убежище.

– И благодаря тому, что ты доверял своим инстинктам, ты и не был пойман.

– А ещё благодаря совершенной бестолковости закона, – ухмыльнулся Джек.

– Прекрасно, – сухо ответил Стерлинг. – Могу представить, как ты все больше и больше начал доверять своему чутью. Так обычно и происходит, когда люди живут в уединении.

Джек обдумал сказанное и кивнул.

— Это осложняет ситуацию с Необычными: они проявляют странные способности и их изгоняют из общества. Затем, живя в изгнании, они развивают свои способности ещё больше и передают традиции детям. Или внукам.

— А что насчёт ведьм?

— Если не считать экстраординарных способностей, общего, на самом деле, мало. Ведьмы не совсем люди. Они не рождаются младенцами. Они не взрослеют, как мы. Они - результат сделки человека с темными силами. Взамен за силу и сверхъестественные способности они предоставляют место демоническим силам в своём теле. Чем старше и слабее становится хозяин, тем больше места захватывает демоническая сторона.

— Поэтому самые могущественные ведьмы - старухи? — спросил Джек. Кейт решила, что он думает о Бабуле.

— Иногда они похожи на старух. А иногда одна из способностей, которые они взрастили - это сопротивление старению.

— Так вы думаете, сколько на самом деле лет Сесилии?

— Не так уж много. По крайней мере, она достаточно молода, чтобы иметь дочерей-подростков. Отчасти поэтому я и не думаю, что она - причина последней волны зла. Только чрезвычайно могущественная тварь смогла бы утащить дочь короля Вильгельма, - Стерлинг взглянул на Кейт: — Не говоря уже о твоей Бабуле.

— Потому что её бабушка - одна из Необычных?

Стерлинг промолчал, давая Кейт возможность ответить самой. Она глубоко вздохнула и ответила не сразу. Джек продолжал подбрасывать ветки в костёр, начинавший помалу потрескивать перед ними. Кейт смотрела на узкие язычки пламени, лизавшие щепки, и чувствовала на лице желанное тепло.

Она пристально глядела в яркое пламя и вдруг ощутила, что падает - как будто она упала с бревна, на котором сидела, и продолжает падать. Кейт не могла отвести глаз от пламени, пока вдруг не оказалось, что никакого пламени нет. Навес из деревьев над головой превратился в голый каменный потолок. Ни свежего воздуха, ни прохладного ветерка, ни травы под ногами. Только кирпичная стена и железная скамья. Которая становилась неприятно горячей. Она повернулась к Джеку, но мальчик с ней рядом не был Джеком. Он был гораздо младше, с пухлыми детскими щечками. Когда мальчик потянулся, чтобы взять её за руку, она заметила, что руки у них почти одной длины. Как же она могла стать такой маленькой? Её ноги свисали со скамьи, когда она оказалась здесь. Она поболтала ногами и удивилась, увидев белые носки и туфли с черными пряжками. Голые ноги саднили.

– Горячо, – захныкал мальчик.

— Горячо, — сумела согласно пискнуть она в ответ. Вот бы она могла ещё добавить:

— Потерялась. Боюсь.

От крупных слёз на щеках мальчика у неё заболело в груди — так ей хотелось его утешить. Она схватила его за руку и стащила на пол. Пол был похож на глиняный, и тоже был слишком теплым, но прохладнее скамьи. Пол не обжигал, хотя она могла бы поклясться, что он становится все горячее. Они побежали в угол комнатки, к толстой металлической двери с окошком, забранным решеткой. Она показала пальцем, мальчик возбужденно кивнул в ответ и встал на четвереньки, чтобы она могла взобраться на его спину. Спокойно, спокойно. Шатаясь, она выпрямилась и потянулась изо всех сил к зарешеченному отверстию, когда почувствовала, что мальчик сдвинулся, и выбросила вперёд руку, чтобы удержать равновесие. Дверь обожгла ладонь, и она упала назад. Она потрясла рукой в попытке унять боль, но пальцы уже открылись волдырями. Ладошка было обожжена так, будто она прижала её к горячей сковороде. Она всхлипнула, и мальчик погладил её по голове, утешая, а затем легонько поцеловал руку. Ей сразу же стало легче. А потом они услышали шум. Причмокивание. Зловещий голос произнёс: