Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие

— Из-за резерва. Посчитает, что ты и есть источник силы.

Что-то не нравится мне эта ее ухмылка.

— А на самом деле?

— Источник в нем, — ответила кука и целиком проглотила куриное крылышко. — Просто активирует его хозь-зяин накалом чувств, положительным в случае с тобой… — задумалась на мгновение и внесла поправку: — В случае с дарителем.

— И отрицательным, в случае со мной, — вспомнила я слова Сули о скрытых потенциалах многоликого племени. Со вздохом продолжила завтрак, который был уже даже не обед, но все еще не ужин.

И не успела я съесть и половины, как в столовую ввалился Бруг, сам на себя не похожий. Помятый, бледный, с парой травинок в темных волосах и цепочкой темных пятен, ползущих из-за ворота мундира до самого лба. Определенно, это была свежепоставленная метка мстительной Кудряшки, и значение ее мне неведомо. А в это время оборотень, обозрев помещение ищущим и не находящим красным взглядом, обреченно вздохнул и уже думал уйти, как вдруг объевшаяся и довольная жизнью нежить махнула ему ухом.

— Ку-ку, мы здесь!

— Нашлась! — воспарил духом Кардинал разбитых сердец и, пошатываясь, направился в нашу сторону. Хорошо его измучила Крэббас, еле ходит.

— Сумерька, ненаглядная, золотце бесценное, солнышко нежное, ласточка стройная, рыбка отважная, — шептал он на каждом шагу. Дошел, пополнив мой словарный запас новыми вариациями обращений, опустился на стул рядом и взмолился: — Наминочка, милосердная, помоги.

— Как?

— Сними это!

— Хорошо. Что «это»? — спросила я. Если ему и надоело быть застрявшим в обороте, то я еще не готова помочь. До сих пор не попала в теплицы, чтобы взять нужные ему компоненты.

— Да вот это. — Тугго указал на украсившую его цепочку темно-красных пятен.

— Я поняла, о чем ты говоришь. Но не понимаю, что это за синяки. Какова их природа? Это магия?

— Это?! — На моем плече мгновенно оказалась ощутимо потяжелевшая кука, которая с высоты своего положения деловито сообщила: — Это засос. Отметина на теле, вызванная поцелуем, сосанием или слабым укусом.

На последнем слове Бруга передернуло, и теневая ехидно заметила:

— Н-дя Олли всегда умела изобретательно мстить, с самого своего рождений-я.

— А что, плохие отметины? — удивилась я.

— Ужасные! Сними их! — потребовал оборотень, на что нежить хитро прищурилась и щелкнула хвостом.

— Да ладно, когда ты невинных так зацеловывал, то считал иначе.

Бруг аж воздухом подавился, покраснел и напрягся, а я не вынесла пытки любопытством.

— Да что эта метка значит?!

— Потерь-ря невинности, — тонким голоском пропела нежить.

— Взросление, — огрызнулся Кардинал.

— И? — Я временно выпала в осадок, даже не зная, как свое замешательство объяснить. — Бруг, так ты же давно уже не…

— Это смотрь-ря с какой стороны к нему подойти, — хмыкнула теневая и подмигнула мрачному смертнику. А он не знал, что сказать, и на руках показал, как намотает нежить на кулак и пару раз треснет им об стену, а затем эту стену… Дальше я не разобрала, ибо пришло понимание недосказанных ими намеков.

— Вот же Кудряшка! — Я торопливо стянула перчатку с руки и прикоснулась к темным локонам Тугго. Мгновение, и с его лица все сошло. И вроде бы все хорошо, но осадок остался. Проучить бы ее.

— Спасибо, — прошептал Кардинал и даже ехидину-куку за ушком погладил.

— Знаешь, Бруг, как по мне, лучший вариант ответа вот на это, — я кивнула на его лоб, — письмо.

— Издеваешься надо мной, Сумерька?

— Нет. Предлагаю мстить по правилам ведической школы. А именно несмываемыми чернилами расписать простыню Олли.

— Чтобы на кожу Кудряшки переснялось? — недоверчиво вопросил он и отмахнулся, поднимаясь: — Эта уловка не пройдет.

— Пройдет, если письмо будет длинным, красивым и романтичным. На всю простыню, и такое, чтобы жалко было стирать и очень хотелось лечь и погладить, представляя, как поклонник выводил это пером…

— Хвостом, — хмыкнул Кардинал, посветлел лицом и резво поднялся со скамьи. — Спасибо!

— Дя, пожалуйста, — отозвалась кука, с улыбкой взирая на то, как Тугго с Его Высочеством чуть не столкнулись в дверях столовой. Что примечательно, оба смертника выглядели довольными, а Равэсс так вообще цвел и пах.

— Вскоре к графской дочери нагрь-рянут сваты, — лукаво протянула теневая и протяжно вздохнула, — но ее бать-тя не сразу дочь отдаст.

— Почему? — спросила я, наблюдая, как капитан запасных, чуть ли не танцуя, обходит столы и прибирающихся служащих столовой.