Яцек Пекара - Меч ангелов (ЛП)

Я кивнул ему головой и пошёл дальше. На отца каноника я наткнулся, когдаон выходил из кабинета. Когда он увидел меня, вдобавок одетого вслужебный костюм, то широко раскрыл глаза. Мне показалось, чтоон побледнел, хотя, возможно, это были только мои скромные пожелания.

– Не спешите, каноник, – сказал я душевно, – ибо я, к сожалению, отниму у вас немного времени…

Он молча открыл дверь и вошёл первым, приглашая меня внутрь небрежным движением руки. У негобыли очень тонкие и очень белые пальцы, на среднемон носил скромный перстень с серым камушком.

– Что вас привело? – спросил он, усаживаясь на резном кресле под окном и не предлагая, чтобы я тоже сел. Я сделал это без его позволения.

– Служба,– вздохнул я. – А точнее распоряжение Его Преосвященства, расследовать дело, которое велось против еретиков, в котором приняли участие мастер Фолкен и писецХ аусманн. А вы, как я думаю, вели допрос...

Он вновь молча кивнул головой. Потом глубоко втянул воздух.

– Если Его Преосвященство вас прислал, у меня нет другого выбора, кроме как с вами поговорить. Но я хочу, чтобы вы знали, как противно мне ваше общество. – Он посмотрел на меня взглядом, который, вероятно, должен был быть исполнен презрения, но я, о чудо, увидел в нем, прежде всего, беспокойство.

– Я пришёл сюда не разговаривать с вами, а допросить вас, – сказал я более жёстким тоном. – Не думаю, что вы хотите получить официальный вызов в Инквизиториум. А ваше отношение ко мне не имеет никакого значения для дела.

Конечно, для такой важной персоны, как каноник кафедрального собора Иисуса Мстителя, вызов в Инквизиториум не представлял никакой угрозы. Ведь мы и так не сможемподвергнуть его стандартному, сприменением пыток, допросу без специального разрешения епископа, и даже с этим разрешением каноник имел бы право ссылаться на авторитет самого Святого Папы. Но визит в Инквизиториум, обычно им презираемый, по всей вероятности, не пришёлся бы ему по вкусу.

– Спрашивайте сейчас, – сказал он сухо и потёр руки, несмотря на то, что день был жаркий, а в кабинете царила духота.

– Кто был с вами во время допроса кроме Фолкена и Хаусманна?

– Никого. – Он пожал плечами. – Это было только предварительное следствие.

Я не прокомментировал это заявление, но, не скрою, удивился. Даже если Братта солгал, то как он мог полагать, чтоя не ознакомлюсь с протоколом, составленным Хаусманном, который выявит эту ложь?

– Что случилось с допрошенными?

– Этот пьяница. – Он заскрежетал зубами. – Бог мне свидетель, я долженбыл понять, чтоон еле держится на ногах... – Он говорил, конечно, о Фолкене, что по-прежнему не объясняло всей ситуации.

– Значит, Фолкен сначала совершил ошибку и убил одного заключённого, а вы беспрекословно позволили ему пытать другого, которогоон тоже прикончил? Разве не так?

Одрил Братта сжал губы так сильно, чтоони превратились в узкую розовую полоску, неестественно пересекающую его лицо.

– Я совершил ошибку, – прошипел он.

– Где сейчас находятся их тела? Из-за чего допрашиваемые умерли... – Я поднял руку. – Я знаю, знаю, что их пытали, но я хочу знать, что такого сделал Фолкен, что пытка превратилась в казнь? Вызвалили вы медика, и если да, то где находится его отчёт?

Каноник встал с места, а кресло, на которомон до тех пор сидел, с грохотом сдвинулось.

– Я не обязан отвечать на ваши вопросы, – сказал он яростно. – Особенно, задаваемые в таком тоне!

– Я пришёл сюда не по своей воле, – ответил я мягко. – Напоминаю вам, отец каноник, что я был прислан епископом Хез-Хезрона, и поверьте, что о такой миссии я не просил. И чем быстреемы во всём разберёмся, тем лучше и для вас, и для меня. Вы ведь должны знать, что епископ любит получать ответы на вопросы, которыеон задаёт. Быстрые и правильные ответы...

– Да, да– проворчал он. – Вы правы, – признал он через некоторое время, хотя это и далось ему с трудом.– Давайте покончимс этим делом как можно скорее.

– Итак?

– В случае первого из заключённых сложно говорить о вине Фолкена, – сказал каноник. – Вы знаете, наверное, из собственной практики, что бывают людисо слабым здоровьем, которых один вид инструментов и подготовки к пыткам может довести до смерти...

– Это правда– признал я, потому чтосо мной самим произошёл похожий случай, когда допрашиваемый умер на столе, прежде чем успели его даже коснуться.

– Потому и только потому я позволил Фолкену продолжить, так как в первом случае не усмотрел его ошибки.