Калинин Алексей: Попрыгунчик

Паренёк остановился и что – то еле слышно зашептал. Яков расслышал только, так и знал. Паренёк развернулся и подошёл к майору. – Здесь в селе батальон немцев и сотня казаков, если хоть один проснётся или увидит нас, вам всем конец. Вариант только уходить, решайтесь или я иду один. – Мы военные люди и можем обойтись без помощи ребёнка – возмутился майор. – Хреновые вы военные, если сидите в сарае, в плену. Вот он, хотя бы одного фрица сбил, я это видел. Как он в плен попал, я тоже видел, у него было без вариантов. Я пришёл за ним, на вас мне наплевать. Как воевали вы, я не видел, а его спасу! Хочу, что бы он как минимум ещё одного сбил, а лучше десять. За мной идут только те, кто хочет убивать врагов, а кто стесняется воевать без документов, пусть сами себя спасают – паренёк развернулся и пошёл не оглядываясь. Яков сомневался всего мгновение и побежал за парнем, несколько человек побежало за ним, остальные остались. Через десять минут они были уже в лесу, сзади в селе раздались выстрелы и заполошные крики на немецком – Алярм. Паренёк остановился, оглянулся и сказал сразу всем: – Идиотизм – это не лечится! За мной, не отставать воины! Глава 1. Я открыл глаза и судорожно вздохнул. Фух, померещилось. Вот ведь бред! Подождите! Не померещилось? Солнце?! Лето!? Как лето? Только, что был октябрь, дождь. Я за рулём автомобиля, вдруг резкая боль в груди, успеваю выключить скорость, выжать тормоз и включить аварийку. Всё, потом ничего не помню. Попытался приподняться, с трудом, но мне это удалось. Яркое солнце жарило неимоверно. У меня, что солнечный удар? Посмотрел на своё тело и чуть не потерял сознание. Меня на куски рвали и кровью облили? Я сижу в луже крови и не понимающим взглядом смотрю вокруг. Вот рядом мужик лежит убитый. Стреляли в голову. Рядом всхрапнул конь, впряжённый в телегу и флегматично жующий траву. Там дальше на обочине у кустов, несколько голых женских тел, молодых девчонок. Их явно долго насиловали, а потом вскрыли животы, после чего просто перерезали горло. Я такое уже видел у нас на Кавказе, в первую Чеченскую войну. Разбросанные вещи, узлы, платья, юбки. Смутные воспоминания пробиваются в мой разум, я поражённо замираю. Это же моя семья! Моя Семья! Но как это может быть! Ведь моя семья там, в Тюмени? А там октябрь, а не лето? Тут дикий отчаянный детский крик в моей голове – Папа! – и я теряю сознание. Пришёл в себя я резко, рывком. В голове всё предельно чётко, ясно и понятно. Невероятно, но факт, я попал. Вернее не я сам, а моё сознание или душа или моё эго. Короче что-то. Теперь я в теле четырнадцатилетнего подростка, у которого на его глазах убили всю семью. Отца и трёх сестёр. Потому – что кругом война, жестокая и беспощадная к простым людям. Да и к непростым тоже. Великая Отечественная. Та самая. Мы нарвались на головной разведдозор немцев. Отца немцы застрелили сразу, потом вытащили из телеги сестёр и стали рвать на них платья. Серёжка, то есть я, забыв обо всём, кинулся им на помощь. Огромный немец ударом сапога опрокидывает меня на землю и бьёт штык – ножом в грудь. Я кричу от дикой боли. Умираю не сразу, захлёбываюсь кровью и вижу, как насилуют под веселый смех и шутки моих красавиц сестёр, как тот здоровый немец роется в наших вещах и довольно улыбаясь, складывает в свой ранец то, что ему понравилось, а потом выключили свет. Я машинально провёл рукой по груди, там был страшный рубец от немецкого штыка, уже затянувшийся и по виду заживший. Надо привести себя в порядок, а то прямо оживший зомби. Весь в крови и дерьме. Все терзания и рефлексии потом. Сейчас у меня есть дело, мне нужно похоронить семью, а потом месть. Да, они стали частью меня, моей семьёй, так же как и та семья, которая осталась там, в Тюмени, в будущем. После похорон я помылся в глубокой луже рядом в канаве и переоделся, собрал все оставшиеся вещи на телегу. Почему немцы не увели коня и телегу, могу только предполагать, но они оставили и это хорошо. Сил практически нет, одни инстинкты. В кармане пиджака отца я нашёл наши документы и револьвер, а за голенищем сапога отличный нож и нашу семейную донскую нагайку. На их могиле я поклялся отомстить. Месть моя неизбежна как цунами, я буду убивать их везде, где смогу. Глупо погибнуть не хочу, но за семью отомщу. Этих фрицев я очень хорошо запомнил, а ещё запомнил их опознавательные знаки на мотоциклах, грузовике и БТРе, секира в щите. Рано или поздно, но я узнаю, что это за воинское подразделение и отомщу. Как ни странно, но наши сознания с пареньком слились в одно, органично слились. Читать дальше