Ольга Смирнова - Случайное добро

— Зачем? — не понял Александр. После еды его тянуло поспать, а не лазить по чужим домам, но Леру это не волновало. Она определилась с целью и готова была горы свернуть для ее достижения. — Если не ошибаюсь, в скором времени его и без тебя проведают.

— Кто это? — глупо спросила Лера. — Ах, ну да. Полиция.

— Если дело не спустят на тормозах, то они очень скоро заявятся. Напомни, у вашей полиции хоть какие-то договоренности с волшебниками есть? Сотрудничество в расследовании преступлений, совершенных волшебниками же, практикуется?

— Есть. Иначе наш участок просто функционировать не смог бы. Но я же вам рассказывала — «волшебный» отдел не у нас, а в райцентре. Туда посылается запрос, а что потом, какие условия, сроки и результаты, я не знаю. Возможно, знает Игнат. И все же, — после паузы упрямо добавила она, — надо проведать Эмиля.

— И ты всерьез думаешь, что он тебя встретит с распростертыми объятиями? Я бы на его месте уже верёвки перегрыз и чемоданы упаковывал.

Почему-то эта мысль Леру не посещала.

— Как так? Уйдет ведь, сволочь, — мгновенно вскинулась она. — Тем более, надо проверить.

— Стоп, — сказал Александр и весомости ради положил руку ей на колено. Она посмотрела на него, на его руку, потом опять на него и сказала:

— Это не аргумент.

— Кому как. По мне — так очень даже. Первое. Если он освободился и сбежал, а я думаю, что это вероятнее всего, то мы ничего не сделаем. Если же нет — нам тем более в доме делать нечего.

Лера стряхнула его руку с колена, отсела подальше, рискуя упасть с дивана, и возразила:

— Но он наверняка голодный и пить хочет. И… все остальное тоже.

— Элеонора, не изводи себя жалостью. Это чувство мало того что бесполезно, оно опасно. Сосед все-таки волшебник. Придумает что-нибудь. Нас так легко не отправишь на небеса.

Лера повздыхала немного, затем проворковала:

— Ужастики любите? У меня канал подключен — упадете.

Но Александр не дал сбить себя с толку.

— Давай лучше чем-нибудь более интересным займемся, — предложил он с улыбкой.

Лера посмотрела на него с сомнением, потом вспомнила, что жизнь очень коротка и недавно она сильно по этому поводу расстраивалась, и наконец решилась:

— Только сначала Игнату позвоним все-таки.

И вскочив с дивана, она понеслась к телефону.

Полиция пробыла у Матвея недолго — их выгнала все та же медсестра. Матвей умирал от калейдоскопа эмоций: начиная со стыда и заканчивая все тем же стыдом. Ему становилось хуже с каждой минутой. Медсестра вышла, но Матвею казалось, что она все равно как-то наблюдает за его корчами. Через дырку в потолке, или через заклинание, или через окно. И не она одна — весь больничный персонал во главе с главврачом наслаждается душевными терзаниями обвиняемого в убийстве, и обсуждает, и похихикивает мерзко, и тычет десятками пальцев.

Матвей пошевелиться боялся, почесаться не мог, хотя очень чесалось в правом боку. Он полулежал, уставившись в одну точку, то краснея, то бледнея. Порой ему слышался чей-то смех за дверью, и он напрягался еще больше, потому что знал — там смеются над ним, Матвеем. Там обсуждают его, Матвея, и его поступки.

Время не просто тянулось медленно, оно было как липкая грязь, как пластилин; из-за этого день вышел длинный, бесконечный, мучительный. Матвей все время так и пролежал, не шелохнувшись. Он думал и не думал одновременно. К концу дня он понял, что мысли, кружившиеся в его голове — не его. И воспоминания тоже не его. Ему все это приснилось. Он не убивал мать — этого просто не может быть. Ведь она — его мать! Это был сон, дурной сон, всего лишь сон. И Михаил приснился, и темнота, и Александр трижды проклятый приснился.

Он устал на работе, переутомился. А по дороге домой на него напали — вот он и очутился в больнице. Все просто. Известили ли об этом мать? Ясно, что полиция Матвея с кем-то перепутала, а может, полиция ему тоже приснилась? Кто знает, какими таблетками его здесь пичкают, и какую воду в стаканах приносят. Избавиться бы от постоянной слежки, и станет получше. А кто ему в этом деле помочь может? Правильно, только король. Он издаст указ и дырку в потолке замажут намертво. И заклинание снимут. И окно черным закрасят. Надо только в прошении чётко обозначить все проблемы.

Матвей несколько приободрился и наконец-таки чуть шевельнулся… и услышал знакомый голос:

— Я тут подумал… Король — идея, конечно, хорошая, но больно долго все это тянуться будет. Пока прошение через всех чиновников пройдёт, пока слушания да обсуждения, пока указ составят, пока подпишут… может, просто жвачкой заклеить? Дырку-то.