Лорел Гамильтон - Поцелуй смерти [Litres]

Мы с Натэниелом обсуждали тогда, насколько мне неловко от такого отношения мальчика, так что сейчас он просто отпустил меня, улыбнувшись и подняв мою руку к губам, поцеловал костяшки пальцев, потом отошел резать остывающий хлеб на толстые ломти размером с тосты.

Никки и Синрик подошли одновременно. Посмотрели друг на друга. Синрик был сейчас ростом почти с Никки, но тот был чуть ли не в три раза шире в плечах и в груди. Младший рядом с ним казался почти тростинкой.

– Я синий тигр ее зова, – сказал Синрик.

Его руки болтались по бокам с полусжатыми кулаками. Он заметно старался не сгорбиться, не подать ни одного вторичного знака, который бывает у мужчин перед дракой.

– А я всего лишь ее невеста Дракулы, ее пушечное мясо, – ответил Никки, но ничего в его голосе не говорило, что он считает это чем-то плохим или незначительным.

– Вот именно, – сказал Синрик.

– Если бы сейчас действовали формальные вампирские правила, ты бы имел преимущество. Но мы сейчас на нашей собственной кухне, и по всем оборотневским правилам я тебя могу измолотить в котлету.

Наверное, я шевельнулась невольно, потому что Натэниел сказал:

– Анита.

Я повернулась к нему – он покачал головой. Он считал, что я должна дать им самим разобраться. Мнению Натэниела я сейчас поверила, но если дело дойдет до драки, я ее прекращу.

– В прайде Мики почти любой может его побить, но он ими правит, и все уважают в нем своего Нимир-Раджа.

Синрик не злился, он просто пытался понять.

– Верно, – кивнул Никки. – Лидерство не достигается простым мордобоем. Поэтому-то я и не был Рексом своего старого прайда львов. Я наверняка мог победить нашего царя, но он как лидер меня превосходил, и я это знал без драки.

Синрик кивнул, очень серьезный:

– Но Рекс твоего бывшего прайда был боец и наемник. Мика ни то, ни другое.

Ему ответила Джина, и счастья на ее лице уже не было. Темные глаза затуманились тяжелыми воспоминаниями. Она шагнула к Синрику и Микки.

– Мика меня спас. Он спас всех нас, предложив Химере себя взамен. Он был достаточно силен, чтобы Химера не мог в наказание заставить его перекинуться, как заставлял Зика. Мика сам принял облик леопарда и принял наказание, даже не зная, вернется ли он снова в человеческий облик. Вот почему у него глаза леопарда – до того они были карие.

Высокая женщина сгорбилась, обхватила себя за плечи, будто в теплой кухне стало холодно.

Зик из-за стола отозвался густым рокочущим голосом:

– Ты понятия не имеешь, каково это – неделями томиться в облике зверя. Сперва думаешь, что сойдешь с ума, потом надеешься, что станешь животным полностью, потому что тогда не будешь знать, не будешь помнить, как был человеком.

Младенец у него на коленях перестал смеяться и всмотрелся в лицо отца серьезным детским взглядом, будто запоминая его навсегда.

Синрик подошел к Джине, обнял ее.

– Ох, прости меня, Джина, прости. Я не хотел тебя печалить.

Он ее обнял крепче, погладил по волосам, как успокаивают ребенка. Обернулся к вервольфу:

– Прости меня Зик. Больше эту тему не подниму.

Джина обняла его в ответ, отвернулась, стерла слезы и вернулась к мужу и младенцу.

Синрик жестом пропустил Никки вперед.

– Иди ты первый, и не потому что ты победил бы в драке. Ты прав: превосходство не только в том, чтобы быть сильнее. Иногда надо быть умнее, а сегодня у меня это не слишком получается. Ведь понимал же, что не надо это при них ворошить.

Никки стиснул ему плечо:

– Ты куда быстрее учишься, чем я в твоем возрасте, Син.

Син осклабился, поднял глаза к потолку:

– Это комплимент или мне обидеться?

Никки слегка его толкнул той рукой, что держал за плечо, усмехнулся в ответ. Синрик покачнулся, отступив на пару дюймов. Натэниел улыбался обоим. Мы с ним переглянулись через всю кухню, и у него на лице читалось: «Видишь? Я тебе говорил, что они разберутся». Я могла лишь улыбнуться в ответ.

Никки повернулся ко мне, все еще светясь весельем. Обвил меня своими ручищами, притянул к себе. В моей жизни есть мужчины выше ростом, но ни одного такого мускулистого. Если честно, то это, на мой вкус, избыток роскоши, но это Никки, и я умею обвиться своим намного меньшим телом вокруг него, умею пристроиться сама среди этих мышц, этой силы. Каждый из мужчин моей жизни на ощупь неповторим, у них у каждого свой вкус, свой стиль в… почти во всем. Никки – как сандвич из мускулов, а начинкой – настоящий мужской характер.

Я встала на цыпочки, потянулась ему навстречу, к его губам, и поцеловала его. Легко и нежно, а потом он повернулся вместе со мной так, что Джине, Гарольду и маленькому Шансу видна была только его широкая спина, и тогда нежный поцелуй сменился иным, с зубами и языком, да так, что у меня пальцы напряглись на его спине и пришлось подавить желание впиться ногтями, чтобы не привлекать внимания. Я отодвинулась, выдохнув: