Лорел Гамильтон - Поцелуй смерти [Litres]

В конце разговора Дольф сказал:

– И я прошу прощения, Анита.

– За что?

– Есть тут такие, которым раскрытие дела важнее, чем сохранение жизней. А среди них – люди, настроенные против сверхъестественных общин, как был я пару лет назад.

С его стороны такое признать – это многого стоило.

– Спасибо, Дольф. Особенно ценю, что это от тебя.

– Не понимаю я всей этой увлеченности противоестественными, но мой сын по-прежнему счастлив, а тебя я никогда не видал счастливее. Жена мне говорит, что любовь не для того, чтобы ее понимать. Если она полностью понятна, так это не любовь.

– Нелогично, но абсолютно верно, – ответила я.

– Нелогично и верно – правильное высказывание о любви, – сказал Дольф и повесил трубку.

К тому времени, как выяснилось, что никому ничего не грозит и нигде никаких бомб, рассвет уже пришел и ушел, несколько часов длился день. Я чувствовала, как умер на день Жан-Клод, а это значит, что Ашер ушел до того, потому что он не так силен, как Жан-Клод. В подземелье им лучше, но когда солнце восходит, вампиры ложатся – так это устроено. Я чувствовала, как Жан-Клод обнял своего любовника, и знала, что так я и их и найду в постели. Спать с вампирами, когда они днем становятся холодными, я не люблю, так что лягу в нашей комнате с Микой и Натэниелом, может быть, еще и с Сином – если он здесь, а не на больничной койке.

Мы с Клодией шли по главному коридору «Цирка». Сейчас, когда скоро рассвет, он был закрыт наглухо. В частности, почему так трудно было обыскивать эту секцию, – это запертые наглухо киоски. Там обычные ярмарочные конкурсы, но призы в виде мягких игрушек, висящие в витринах, были все летучие мыши, черные кошки, монстры Франкенштейна и симпатичные уютные мумии, у которых через лохмотья просвечивала мертвая кожа. Все это создавало эффект комический, а не пугающий. Бывали товары и пугающие: искусственные сморщенные головы на палке, чудовищные глазные яблоки в пластиковых банках, а в одном киоске желающим наносили фальшивые раны и шрамы. Пахло сладкой ватой, корицей из киоска, где продавали «слоновьи уши» и «медвежьи когти», переименованные в «уши чудовища» и «когти оборотня», и хворост, и всегда пахнет так, как полагалось бабушкиной кухне, хотя там так не пахло.

Я люблю «Цирк» после закрытия. Наверное, это отзывалась во мне девочка, которая всегда интересовалась, что происходит, когда закрывается ярмарка. Теперь-то я знаю, что для большинства народа это как любая другая работа. Убирают, моют, готовятся к следующему дню и запираются, но когда ты ребенок, ярмарка – это волшебный загадочный мир, который открыт только для тебя. Бывали времена, когда мне этот главный коридор казался зловещим, сейчас он кажется домашним. Здесь я хожу, обычно после закрытия, а потом иду спать. Домой.

У Клодии зазвонил телефон, и она чуть отошла в сторону, чтобы ответить. Я задержалась, чтобы дать ей поговорить наедине. В основном крысолюды – наша охрана в городе, но у них есть дела вне города, и мы тут строго придерживаемся правила: они не говорят, мы не спрашиваем. У меня значок, и мне совершенно не нужно знать подробности их работы наемными солдатами.

Когда она вернулась, выражение лица у нее было не совсем мне понятно, но явно не слишком радостное.

– Что случилось?

– Мефистофель сидит у стены в гостиной и плачет.

– Блин.

– Тебе даже не надо спрашивать почему? – спросила она.

– Не надо.

– Так что это правда, что вы отсылаете Ашера прочь за вчерашнее?

Я кивнула.

– Давно пора было.

– Ты его и правда так не любишь?

– Он твой любовник, Анита, не мой. Я бы такой эмоциональный шантаж минуты не стала терпеть.

– Мы вроде бы тоже с ним разобрались, – сказала я и пошла к дальней двери, ведущей в подземелье. Клодия догнала и поравнялась.

– Это Грэхем звонил.

Это был один из немногих наших охранников-вервольфов, и так как он во взрывчатых веществах не разбирался совсем, его поставили вниз, охранять спящих. Хотя он лучше в качестве вышибалы в клубе, а не охранника с оружием.

Я пожала плечами:

– И что?

– Звонил мне – найти тебя и послать к Мефистофелю. Если бы сейчас была ночь и Жан-Клод на ногах, он бы все равно послал меня за тобой.

Мне уже видна была ведущая в подземелье дверь. Сегодня ее сторожили двое охранников в черном. Обычно охрана стоит только внутри, в комнатке за дверями, но сегодня и еще на некоторое время мы решили ставить охрану и перед дверью. Усилить охрану повсюду, чтобы отпугнуть психов.