Джон Толкин - Хоббит

Однако гномы продолжали путь, не оборачиваясь и не обращая на хоббита внимания. Где-то за серыми тучами солнце, вероятно, спряталось за горизонт, и когда они спустились в глубокую долину, уже начало смеркаться. Поднялся ветер, ивы у реки гнулись и вздыхали. Река, вздувшаяся от дождей, стремительно катила свои воды с северных гор, но, по счастью, через нее был перекинут древний каменный мост.

Когда отряд переправился на другой берег, уже совсем стемнело. Ветер разорвал серые облака, и сквозь клочья туч над горами проглянула странница луна. Все остановились, и Торин пробурчал что-то насчет ужина и сухого места для сна.

Только тут заметили, что нет Гэндальфа. До сих пор волшебник ехал с честной компанией, не объясняя, участвует ли в приключении или просто им пока по пути. Он ел больше всех, говорил больше всех и больше всех смеялся. А теперь вот взял да исчез!

– Как раз когда волшебник особенно пригодился бы! – простонали Дори и Нори (они были согласны с хоббитом, что есть надо часто, регулярно и помногу).

В конце концов решили остановиться на ночлег прямо здесь. Отыскали рощицу; здесь было чуть суше, хотя ветер стряхивал дождевую влагу с листвы, и постоянное «кап-кап» действовало угнетающе. Кроме того, костер словно нарочно артачился. Гномы умеют разводить огонь почти в любом месте, на любом ветру и практически из ничего, но сегодня это не удавалось даже лучшим костровым Оину и Глоину.

Потом один пони испугался без всякой причины и рванулся прочь. Он успел забежать в реку, и, пока его вытаскивали, Фили и Кили чуть не утопли, а всю поклажу снесло течением – разумеется, именно съестные припасы, так что на ужин остались сущие крохи, а на завтрак и того меньше.

Все сидели злые и мокрые, покуда Оин и Глоин пытались развести костер и ругали друг друга, оттого что ничего не выходит. Бильбо размышлял о том, что приключения – это не только катание на пони теплым майским деньком, когда Балин – он всегда стоял на часах – сказал: «Там свет!»

Чуть подальше высился холм, поросший лесом, местами весьма густым. В глубине за деревьями приветно мерцал красноватый огонек – то ли костер, то ли факелы. Путники некоторое время всматривались во тьму, потом заспорили. Одни говорили «да», другие – «нет». Некоторые убеждали, что стоит просто пойти и посмотреть, и все лучше, чем скудный ужин, еще более скудный завтрак и ночь в мокрой одежде. Другие говорили: «Места эти малоизвестные, никакому королю не подвластные. Путники теперь редко сюда забредают, а от старых карт никакого толку – все изменилось к худшему и дороги никто не охраняет. Мы слишком близко к горам, и чем меньше любопытствовать по дороге, тем будем целее». Третьи возражали: «Нас, как-никак, четырнадцать». Четвертые спрашивали: «Куда подевался Гэндальф?» Это повторяли все.

Тут дождь полил пуще прежнего, а Оин с Глоином передрались. Это убедило самых осторожных. «В конце концов, с нами взломщик», – решили гномы и двинулись на свет, ведя в поводу пони (со всеми подобающими предосторожностями). Они подошли к холму и вскоре углубились в лес. Склон полого уходил вверх, но ни тропы, ни дороги, которая вела бы к жилью, видно не было, и пришлось им в кромешной тьме с шумом и треском (а также ворчанием и бранью) ломиться через чащу.

Вдруг красный огонек блеснул за деревьями совсем близко.

– Теперь черед взломщика, – сказали гномы, имея в виду Бильбо.

– Иди и разведай, чей это костер, и зачем горит, и все ли чинно и безопасно, – распорядился Торин. – Ступай не мешкая и возвращайся бегом, если все окажется хорошо. Если нет, возвращайся, коли сможешь. Не сможешь – ухни два раза совой-сипухой и один раз совой-сплюшкой, и мы уж постараемся помочь.

Бильбо сорвался с места, не успев объяснить, что так же не способен ухнуть совой, как взлететь нетопырем. Одно хорошо – хоббиты умеют беззвучно двигаться в лесу, совершенно беззвучно. Это предмет их гордости, и Бильбо по пути не раз фыркнул на то, что назвал про себя «всем этим гномьим треском», хотя, убежден, вы или я ничего не услышали бы в такую ненастную ночь, даже если бы вся кавалькада прошла от нас в двух шагах. Что до Бильбо, осторожно крадущегося к костру, думаю, и хорек не повел бы в его сторону ухом. Так что, естественно, он подобрался к самому огню, никого не потревожив. И вот что увидел.

У огромного костра из буковых поленьев сидели три великана. Они жарили баранину на длинных жердях и облизывали с пальцев мясной сок. Запах шел самый аппетитный. Рядом стоял бочонок, и все трое держали в руках кружки. Но это были тролли. Явные тролли. Даже домосед Бильбо их узнал: по грубым лицам, по размеру, по очертаниям ног, не говоря уже о речи, ну совсем-совсем не салонной.