Goblins - Стальное сердце. Часть 1

Часа полтора мы бродили коридорам академии, ее помещениям, лабораториям, наконец, Ирука привел всю толпу в большой зал, с кафедрой на небольшом помосте и рядами столов.

— Рассаживайтесь. Я хочу вам рассказать немного об академии, в которой вы будете иметь великую честь учиться…

Рассказывал он долго. Упомянул историю создания академии, прошелся по выдающимся ученикам и преподавателям, среди которых, оказывается, были Хокаге — Сарутоби Хирузен — нынешний, и мой отец — Намикадзе Минато — прошлый, рассказал про нескольких выпускников, ставших легеН-дами еще при жизни — Джирайя, Тсунадэ и Орочимару — так их звали, причем, когда Ирука рассказывал про последнего, то постоянно морщился. Бухтел он часа два — утомив этим, не только меня — народ вокруг позевывал и начинал бурчать животами. Наконец Ирука закончил одолевать нас своими речами, и предложил нам отправиться в столовую — первый в жизни школьный обед, как он сказал, одно из лучших его воспоминаний.

— Уважаемая, можно мы присядем за этот стол? — спросил я девочку, сидевшую за самым дальним столом большой столовой — остальные места были заняты. Девчушка сидела в уголке и уныло ковырялась в миске с лапшой, залитой мясной подливкой. Она подняла на меня лицо — и у этой что то с глазами! Зрачки почти сливаются с белком, цветом они почти белые, с каким–то серебристым отливом. С глазами резко контрастировали волосы — они у нее угольно–черные, аж синим отсвечивают.

— Конечно, садитесь, — пропищала она, немного порозовев, — Места много.

— Меня зовут Наруто, а это Ино и Сакура, а этот парень — Юки, как тебя зовут?

— Хи… Хината… Хината Хьюга…

Девочка здорово смущалась, не привыкла к обществу чужих людей?

— Ты кого–то ждешь? Мы не мешаем тебе?

— Н–н–нет…

— Вот и отлично!

Кормят то тут, кстати, неплохо — большая порция лапши с подливой, рисовые колобки, чай, какой то фрукт — все это нам на подносы выкладывал улыбчивый толстяк, работавший тут, видимо, поваром. Он же пригласил нас за добавкой, буде не хватит.

Свою порцию я одолел моментально, и теперь ждал, пока остальные очистят посуду, заодно с Юки развлекая компанию беседами. Ино и Сакура посмеивались нашим шуточкам, Хината улыбалась и краснела. Потом Ино захотела еще чая, и я отправился за добавкой к повару — мне не сложно, да и сидел я с краю. Возвратившись с кружкой обратно, однако, я с удивлением увидел, что мое место занято каким то кадром, который увлеченно точил лапшу.

— Юки, ты не мог подержать мое место?

— Наруто, я пытался сказать ему, но он не послушал…

— Вот так и проси тебя о чем–нибудь. Уважаемый — я похлопал по плечу парня — Ты не мог бы пересесть, тебе стоило бы спросить девушек, не занято ли место.

— Еще я буду спрашивать всяких соплячек, где мне сидеть — парень скинул мою руку с плеча — А ты подождешь, пока я доем, и сиди где хочешь.

— Не хами мне. Тебе стоило проявить уважение хотя бы к девушкам. Ты слышал меня? Забирай свою тарелку и вали отсюда.

— Чего? Кого здесь уважать? Этих? Или тебя? — он с пренебрежением оглядел мою небогатую одежду — Нищеброды грязные, уважения требуют, надо же… Он снова принялся за еду — Отвали, я тебе сказал, недоумок!

Ненавижу такое хамоватое быдло. Всегда из себя выводили такие вот «золотые мальчики», думающие, что раз папа у них чиновник или из благородных, то жизнь удалась, они все могут и вообще, бога за яйца держат.

— В каком хлеву ты вырос, что не знаешь как себя вести в приличном обществе?

— Что ты сказал про хлев? Ну–ка повтори? Поганый нищеброд, вот доем, и оторву тебе язык!

— Хината–тян, ты будешь доедать свою порцию? — тарелка у девочки была почти полной, она ничего так и не съела.

— Нет, Наруто–кун, не буду…

— Тогда, разреши мне ее взять?

— Да, бери, конечно…

— Спасибо, Хината–тян — а теперь отведайте лапшички, благородный господин!

С этими словами я нахлобучил тарелку с лапшой на башню этому уроду.

От такого поворота событий парень малость охренел — ну не ожидал он, наверное, такого с собой обращения — видимо, по его мнению, мне полагалось знать кто он такой, и после состоявшейся беседы быстренько свалить в направлении отсюда. Он медленно повернулся ко мне, и на его роже, помимо стекающей с башки мясной подливы, присутствовала целая гамма эмоций — обида, потом удивление, потом злоба. С глубокой тарелкой на голове со свисающей из–под нее сероватой лапшой и стекающей по лицу коричневой подливой он был похож на старого злобного сборщика риса, который к тому же неудачно упал лицом в удобрения — а о том, на что похожа густая подлива, стекающая по его личику, я не замедлил ему сообщить. Это его доконало — парень бросился на меня с кулаками.