Виктория Драх - Сердце саламандры

— Как ты оказалась в клетке?

Я уткнулась лицом в рубашку эльфа. Его запах — травяной и чуть ванильный — придавал мне уверенности. Я не хотела ворошить те воспоминания, но понимала — так нужно. Иначе Арт никогда не сможет понять мое беспокойство за секреты саламандр… и мою ненависть к магам.

— Я там родилась. Не знаю, сколько мать пробыла в том замке, но родила меня она уже в неволе. Я не общалась ни с кем, кроме нее. Никогда не выходила на улицу. В нашем распоряжении была только небольшая комнатушка с двумя кроватями. Иногда нас навещал маг — я не знаю, как его звали. Он брал у нас кровь, волосы, кожу, заставлял превращаться и проверял наши способности… Чтобы мы не сбежали, он посадил нас на цепи. Кандалы уменьшались вместе с нами, так что даже ящерицами мы не могли улизнуть, — я приподняла длинную юбку. На лодыжке правой ноги у меня осталось напоминание о тех годах — слишком узкое металлическое кольцо не давало мне нормально расти, из-за чего косточки, которые должны были выступать в стороны, оказались будто вдавлены. Артаниэль ладонью закрыл увечье. Я с благодарностью ему улыбнулась. — Потом, когда мать оказалась беременна — подозреваю, все от того же мага — он сказал, что ребенок ему понадобится для исследований. Он не собирался оставлять Лету в живых, понимаешь? Тогда я его убила. Я притворилась спящей, когда он пришел за очередной порцией крови. Мне даже не понадобилось усыплять его бдительность — мы никогда не оказывали ему сопротивления. Разумеется, моя мать, попав в плен, не сразу смирилась со своей участью. Но она хорошо мне объяснила, к чему может привести неповиновение. Маг подошел ко мне, ничего не подозревая, а я проткнула ему шею ножом для масла. За те тридцать лет, что я прожила у него, он совершенно отвык ждать подвоха. Он долго не хотел умирать. Мама стащила его с меня и задушила своей цепью. Нам очень повезло. Приходя к нам, маг всегда брал с собой ключи от кандалов — иногда, если он был доволен, он выпускал нас пройтись по этажу. Мы сбежали саламандрами через окно. Что было с тем замком потом, я не знаю. А Лета… Мама прожила еще год после ее родов. За это время она успела рассказать мне все, что знала о нашем виде. Именно она посоветовала мне каждые пять-семь лет переезжать, чтобы никто не заметил, что мы не меняемся. Мы останавливались в самых глухих деревнях, иногда — ненадолго — в городах, и так постепенно добрались до Тмира. Что было потом, ты знаешь. Летиция всегда мечтала стать магом. Я не смогла запретить ей ехать в Академию, как не смогла рассказать, почему ей туда нельзя. Я лишь взяла с нее обещание, что никогда и ни при каких обстоятельствах она не станет открывать свою тайну. А теперь она в плену у… У магов! Если с ней что-то случится, я никогда себе этого не прощу, — я снова всхлипнула и спрятала лицо на груди у светлого. Зря надеялась, что спустя столько лет воспоминания дадутся мне легче. Есть раны, которые не заживают.

— Лина, — голос Артаниэля звучал настолько виновато, что я подняла голову. — Тот маг… Он был из наших. Из Дивнолесья. Я расследовал его смерть. Виалиэйн покинул Наурдаиль почти на пятьдесят лет ради своих исследований. Он обещал Владычице создать сильнейшие защитные артефакты, с которыми мы сможем не бояться ни людей, ни дроу. Мы даже не подозревали, чем он занимался на самом деле. Теперь ты будешь ненавидеть эльфов, да?

Я посмотрела на светлого. Ненавидеть его? В сущности, мне давно стало все равно, кем был тот маг. Какая разница, ведь тридцать лет моей жизни уже не вернуть. Арт упорно отводил взгляд.

— Не буду, — я прижалась к резко выдохнувшему эльфу. — Ты, я точно знаю, не такой. Иначе я не рисовала бы собой, зарывая тебя от Слепящей Смерти в подвалах Вакура. И лорд Науриэль, когда узнал, не стал меня использовать. Ему даже в голову не пришло попытаться меня изучить. Да и среди человеческих магов далеко не все плохие. Взять хотя бы Ингрид — какая разница, что она целительница? Что мешало ей проверить, буду ли я сопротивляться целебным чарам так же, как атакующим? Да и граф Кирано… — я замялась.

— Что — Кирано? — Арт, как мне показалось, усмехнулся. — Ему тоже доверяешь?

Я представила, как мои пальцы сомкнулись на горле рыжего. Доверять ему? Этому нахальному типу, который неизвестно когда успел облапать мою сестру и разглядеть ее родинки?

— Ты ему веришь, поэтому я готова смириться с его существованием. Но он меня бесит, — честно призналась я. — Меня раздражает, что Летиция с него глаз не сводит несмотря на все мои предупреждения. Она в каждом письме умудряется пару строк уделить своему любимому рыжику.