Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

Гарри тряхнул головой.

— Вряд ли его оправдали бы просто так. На это были причины.

— Конечно, — едко прошипел Эдвин. — Так же как и у Малфоев, Ноттов, Креббов, Гойлов и прочих вместе с ними. Они просто обязаны понести свое наказание!

— Я с этим и не спорю, — Поттер потер виски. — Они откупились от судей. У Снейпа никогда не было денег. Его отец обычный маггл, а мать из рода Принцев, который успел разориться еще задолго до ее рождения, все, что осталось от былой роскоши, — поместье. Влиятельными друзьями, готовыми выложить за Снейпа кругленькую сумму, он никогда не располагал. У его свободы были какие–то условия.

Эрстед нахмурился.

— И ты их знаешь…

— Я о них догадываюсь…

Эдвин закусил губу и зло пнул бумажный комок, который до смял за несколько минут до этого.

— Нельзя быть таким образцом всепрощения. Уверен, когда мы найдем тех, кто причастен к Гласу, ты просто погрозишь им пальчиком, скажешь, что делать так, как делали они, — это плохо, и придумаешь какое–нибудь простенькое наказание, такое, как мытье кабинетов или помощь на кухне.

Грегорович только усмехнулся, услышав последнее заявление.

— Даже если он так поступит, у него всегда есть друзья с недюжинной фантазией, способной придумать самый изощренные способы наказаний.

Дориан с хрустом потянулся.

— Конечно, — кивнул он. — Не позавидую я им. Лично мне сложно забыть, как меня избило несколько человек, находящихся под Империо.

Поттер поправил свою форму и надел куртку, тщательно проверив, чтобы обе палочки можно было с легкостью извлечь в случае опасности.

— Я далеко не ангел, — пробормотал он, возясь с пуговицами. — Есть наказания, которые люди просто обязаны понести, но скатываться в жестокость и злобу я тоже не хочу. Мне не хочется ломать и уничтожать потому, что прекрасно понимаю, что происходит с теми, на кого это направлено. На любое действие должно быть противодействие, равное ему по силе.

— Смерть за смерть? — усмехнулся Эдвин.

— Не совсем, — потер бровь Гарри. — Всегда остается слишком много нюансов. Например, если убийство было вынужденным, то как оно должно называться? Какое наказание понесет тот, кто только пытался защититься? А убийство по неосторожности… Сопоставима ли их вина с виной тех, кто ведет образ жизни палача? Всегда остаются обстоятельства, которые приходится учитывать, но я считаю, нет ничего ужасней, чем отнять чью–то жизнь. Казнь допустима только по отношению к маньякам, потому что они точно никогда не смогут раскаяться в своих поступках. Такие люди гордятся своими «подвигами», и это мерзко.

Эрстед пожал плечами.

— Мне нравится правила Востока: у них существует кровная месть. Око за око, зуб за зуб. С чего мне прощать Пожирателей и думать об их мотивах, когда из–за них погибли мои родители? Это же неправильно! Я полагаю, что ты должен думать также, Гарри, потому что тебе досталось от той войны сильнее, чем мне. Мои родственники всегда боялись меня и никогда не обижали… Тебе так не повезло.

Поттер только покачал головой.

— Пойми, мне не хотелось бы никого убивать или пытать. По крайней мере, я не чувствую подобных желаний на данный момент, Это путь Пожирателей. Именно ощущение безнаказанности и абсолютной власти над другими совершенно развратило их и заставило чувствовать себя чуть ли не богами, хотя они были просто чудовищами. Я хочу для них наказания, но не готов к жестокости.

— Если будет война, то придется забыть обо всех принципах, — холодно произнес Эдвин. — Никто не получит больше, чем заслужил.

— Я не хочу думать об этом, по крайней мере сейчас, у меня и без того слишком много проблем, — Гарри поморщился. — Нам уже пора на палубу. Мы причалили к пристани.

До каминной пещеры они добрались, разговаривая на отвлеченные темы, и для Поттера это казалось лучшим вариантом. Он слишком нервничал и был немного раздраженным. Сам того не желая, Гарри мог сорваться на ком–то из друзей, а ссор с ними мальчик не желал. Ему хватало того, что он постоянно был напряжен из–за происшествия с Сириусом и каждый день ожидал какого–нибудь подвоха. Узнать Блека, тем более со спины, было практически нереально. Но кто бы ни заглядывал в его лабораторию, должен был бы понять, что никого похожего на Сириуса в Дурмстранге нет. Возможно, у него бы хватило ума связать мужчину и его питомца.

Гарри боялся, что кто–то раскроет крестного и сдаст аврорам, которые даже допрашивать не станут, а сразу бросят к дементорам, которым совершенно все равно, кем питаться. Блек тоже боялся этого, он только начал по–настоящему чувствовать вкус жизни, а теперь появилась угроза разрушения привычного уклада. Брать Сириуса и куда–то бежать не было вариантом, они бы оба обрекли себя на постоянные дороги. Нельзя жить без места, в которое нельзя вернуться или считать родным.