Кристин Фихан - Темный демон

— Я собираюсь вырвать его сердце, — Пальцы вошли глубже, разрывая артерии. У тебя слишком высокое мнение о семье Даратразанофф, если они вторые в командовании, Михаил. Было бы лучше, если бы ты обратил свой взор к семье Малиновых.

Грегори, вместо того, чтобы сделать вторую попытку вырвать сердце Мастера вампиров, оттолкнулся назад в сторону Михаила. Его разбитое тело вздрогнуло. Единственно, что держало его на ногах, был кулак, сжимавший его сердце. Он не произнес ни звука, но протянул остаток своей руки принцу.

Михаил приблизился и схватил руку Грегори, прижигая его рану одновременно наклоняясь и впиваясь зубами глубоко в его шею.

Воцарилась оглушающая тишина, прерванная только криком бешенства Максима, неистово старавшегося запустить руку глубже и вырвать сердце охотника. Другая рука Михаила схватила Максима за предплечье и потянула, одновременно проводя языком по шее Грегори, закрывая укусы. Когда принц поднял голову, он выглядел по-другому. Его кожа светилась теплым золотым цветом. Он заставил Максима вытащить руку из груди Грегори, и охотник упал на землю, обхватив свое искалеченное тело.

Михаил отошел от остальных Карпатцев, его руки вытянулись в стороны, глаза закрылись, а его сила и сознание ощутимо расширялись. Полосы света сверкнули от Михаила к Грегори, к Фалькону, Доминику и Жаку. Полосы света соединились с Рэйвен, Сарой и Натальей, перепрыгнули к Викирноффу и Манолито. Сила накапливалась, пока земля не стала содрогаться и вибрировать.

Наталья почувствовала связь всех Карпатцев, близко и далеко, древних и новых, вампиров и охотников. Каждый навык, каждый талант, каждая унция знаний переходила из их мыслей в одного единственного человека. Она быстро заморгала, когда ноги Михаила оторвались от земли. Ослепляющий свет вырвался из его пальцев, из его рта и глаз, окружая армию нежити, уничтожая их, так что они падали на землю пустые и безжизненные вокруг своего Мастера.

Младшие вампиры начинали гореть, кожа задымилась и таяла, лица искажались. Они бегали кругами, воя от страха.

Максим попытался поменять форму, соскальзывая в свой образ теневого духа, форма, используемую им для быстрого передвижения и для невидимости, но свет Михаила был слишком сильным. В этой темной ночи не оставалось ни одной тени, в которую можно было соскользнуть. Свет ударил его в лицо, его кожу и на ней стали появляться небольшие отверстия, маленькие точки, медленно разрастающиеся по всему его телу. Он взвыл от ненависти. Вампир бился в конвульсиях, выплевывая насекомых и кислоту, борясь со светом и всячески из последних сил пытаясь его избежать.

Михаил поднимался все выше, испуская все больше света, пока даже глаза охотников не стали гореть, и им пришлось прикрыть их рукой. Кожа Максима стала расходится и отваливаться. Длинные полосы падали на землю и обугливались от невыносимого жара. Его длинные острые когти скрутились вовнутрь и почернели. Ядовитый запах стал исходить от его тела и подниматься вверх, поглощаемый светом, и Максим закричал громче, поднимая руки делая последние попытки удержать свой исчезающий дух.

Грудь вампира разошлась в стороны и из нее стали вываливаться черви, черное сохнущее сердце вывалилось на свет. Максим протянул руку за своим сердцем. Оно дернулось назад к вампиру, но уже начинало загораться, а когда запылало, то вампиру оставалось только смотреть на него в ужасе. Его волосы, кожа и даже его зубы начали дымиться.

Грегори зашевелился и с трудом, медленно стал пытаться двинуться к Михаилу. Охотник, пошатываясь, поднялся на ноги и потянулся к принцу не покалеченной рукой. Михаил схватил ее. Свет вырвался и окружил их и, на один долгий момент, засветил сквозь них. Когда Грегори вернул Михаила на землю, его раненная рука была полностью восстановлена.

Принц подошел к Максиму и посмотрел в его красные глаза.

— Мое мнение о семье Даратразанофф никогда не изменится.

Максим опустился на землю в лужу собственной растаявшей плоти, глаза смотрели вверх на Михаила и Грегори. Черный дым стал исходить из его зрачков. Маленькие огни вырвались из дыма и испепелили останки вампира.

Воцарилась долгая тишина. Поднялся ветер и унес вонь крови и сражения.

Наталья медленно выдохнула и потянулась к руке Викирноффа.

— Хорошо, — сказала она, — Он может забрать книгу…

Викирнофф стоял, недовольно покачивая головой, его пристальный взгляд ни на секунду не отрывался от возлюбленной, которая легко перепрыгивала с камня на камень, танцуя, словно небольшой ручей, и постоянно взмахивая своим огненным мечом из стороны в сторону, сражаясь с невидимыми противниками.