Надежда Мамева - Магометрия. Институт благородных чародеек

Демон, похоже, решил избрать нейтральный тон общения, ибо ответил с прохладцей:

— Судя по всему, у меня из амулета вытянули толику силы. Перемещайся я с его помощью один — просто выбросило бы на уровень ниже трека. Он представляет собой пустынный город-лабиринт, из которого можно выбраться при наличии даже искры дара. Так что я бы пару дней поплутал и вернулся в исходную точку телепортации. Но нас было двое, и расход энергии тоже был двойной, поэтому-то мы и провалились на самое дно.

— И кто же это мог сделать? — тень, до этого чуть ли не плясавший фокстрот на стене, замер и задал вопрос, уже вертевшийся у меня на языке.

— У меня есть догадки на этот счет, но надо проверить, — туманно ответил рыжий, — а пока время не ждет. Нам необходимо вернуться в институт.

Библиотека встретила нас уютом и тишиной. Моя тетрадь все так же лежала на столе, а вот трактата не было.

— Куда он делся? — задала я вопрос, ни к кому из спутников конкретно не обращаясь.

— Наверное, книгочейка убрала его обратно, — предположил более подкованный в данных вопросах тень.

— А что за трактат? — подал голос Лим.

Видно, его природное любопытство, помноженное на дознавательский нюх, победило аристократическую гордость, в простонародье именуемую дурью.

— Фомы Аквинского. Там на последней странице и был тот стих про металлы, — пришлось пояснить.

Демон, услышав это, казалось, забыл (или умело сделал вид, что забыл) наши личные разногласия. Он уверенно развернулся к камину и произнес: «Я, желающий узнать, прошу хранителя книг появиться». Эта фраза была явно если не ритуальной, то традиционной.

Огонь полыхнул чуть выше, и из пламени вышла книгочейка.

Вот только на этот раз глаз она не поднимала и вела себя скорее как служанка, нежели хранительница и хозяйка книжной обители.

— Что вам угодно, мессир? — голос вежливый, но какой-то тихий, поникший.

— Трактат, который мы оставили на этом столе. Где он? — требовательный тон, от которого даже у меня мурашки пошли по коже.

— Я убрала его на ту же полку.

Опережая дальнейшие вопросы, девушка посеменила к лестнице.

— Сейчас я его найду.

Буквально через пару минут Лим держал в руках злополучный труд Фомы Аквинского. Чтение двух четверостиший захватило его с головой. Я же от нечего делать (книгу-то демонюка единолично узурпировал) изучала корешки на полках.

— Я могу идти? — тихо осведомилась книгочейка.

— Нет, — рыжий, оторвавшийся от строк, выглядел жутко взлохмаченным и озадаченным. — Ответьте: кто брал эту книгу в последний раз до нас?

— Позволите? — девушка протянула руку к трактату и на мгновение прикрыла глаза. — Увы, я не могу сказать. Последний раз ее выдавала моя предшественница, покойная госпожа Беата. Тут ее печать, причем десятилетней давности. Это все, что я могу вам сказать…

— Свободны, — процедил с досадой Лим.

Демон опять погрузился в чтение, но уже через несколько минут не выдержал и поднял голову.

— Ну что? — было его ответом на то, что все это время я буравила его взглядом.

— Ты всегда такой надменный засранец? — я знала, что этой репликой рушу шаткий нейтралитет, но то, как он вел себя с саламандрой, я приняла слишком близко к сердцу, может, потому, что пережитое в пятом измерении не улеглось. — Поступаешь, говоришь, мыслишь так, словно ты белая кость, голубая кровь и все обяз…

Не договорила, Лим вопреки своему аристократическом воспитанию перебил:

— А я и есть та самая, ненавидимая тобой белая кость. Только вот ты заблуждаешься, считая, что благородное происхождение — это только золотая ложка во рту. Это ответственность, это долг перед родом, это данная присяга, это то, что вдолбили в меня с детства, и я не собираюсь оправдываться за свое поведение.

— Перед какой-то свидетельницей, — договорила я за него.

В этот раз выдержка демону изменила: он в сердцах ударил кулаком по перилам балкона.

— Бездна, как же с тобой сложно! Я изо всех сил стараюсь не переходить границ, вести себя отстраненно, а ты… ты провоцируешь. — Он тяжело выдохнул и продолжил: — Давай договоримся: пока идет поиск маньяка мы забудем о том, что между нами произошло. Я не готов помимо расследования разбираться еще и в чувствах. Хорошо?

Это признание далось ему с явным трудом. Создавалось ощущение, что так он ни с кем в жизни еще ни разу не разговаривал.

— Хорошо.

Я отвела взгляд и постаралась переменить тему:

— А как ты думаешь, кто мог это написать? Или просто совпадение?