Денис Чекалов - Гончие преисподней

– Она любит детей оттого, что должна их любить, а не потому, что испытывает эти чувства на самом деле, – продолжал я.

– Но ты-то с радостью согласился стать ее маленьким учеником, – ядовито процедила моя партнерша. – Вы битых два часа долдонили о философии и свободе. Убила бы тебя на месте.

– Нам следовало познакомиться с Саути и ее последовательницами, – сказал я. – К тому же она оказалась очень интересной собеседницей.

– Да уж, – буркнула демонесса. – Все эти синие чулки слушали вас обоих, раскрыв коробочки, точно им сама истина открылась. Меня чуть не стошнило.

– Прости, Френки, – произнес я. – Это называется ревностью. Твои позывы к тошноте имели, без сомнения, психосоматический характер.

– Заткнись, – велела Франсуаз. – И что же ты важного узнал, герой? Что Монтень переврал Аристотеля на девяносто шестой странице? Я сейчас лопну от радости.

– Если бы это преступление можно было раскрыть, просто собирая улики, – проговорил я, – задавая конкретные вопросы, Гай Пиктон и его помощники давно нашли бы насильника и убийцу. Мы должны почувствовать, чем живет этот город.

– Верно, – согласилась девушка. – Ненавижу таких, как Саути. Они хуже шлюх.

Я не стал уточнять у своей партнерши, чем именно не угодила ей предводительница городских суфражисток.

В какой-то мере Франсуаз разделяет убеждения травницы. Демонессе нравится думать, что между мною и ней нет никаких обязательств и я остаюсь с ней по собственной воле, а не по принуждению.

Но время от времени отсутствие таких обязательств заставляет ее сильно поволноваться.

Холм поднимался перед нами, словно солнечный путь, которым светило проходит каждый день по изумрудному небосклону. Пологий, почти идеально ровный – и в то же время беспрестанно закругляющийся.

Франсуаз шагала позади меня, злобно топая и дыша громко, как стадо взбешенных носорогов. Пару раз обернувшись, я заметил, что девушка кусает губы.

Ее силыю обеспокоило то, что произошло, и она спрашивала себя, не должна ли была вести себя со мной иначе – например, не давать воли своему характеру, рукам и сексуальным фантазиям.

Я нахожу, что Франсуаз полезно немного подумать поэтому не стал отвлекать ее от этого поучительного занятия.

Люди появились из-за холма так внезапно, как солнце выныривает из-за края гор, когда летишь на боевом драконе. Будь это отряд королевских стражников, закованных в ливадиумные доспехи, я смог бы услышать их заранее по лязгу металла и звону кольчужных звеньев.

Но на этот раз Виже Гайто был почти что один, его сопровождали только три человека, а для предводителя уличной банды, храброго только в окружении своих прихвостней, это было почти гордое одиночество.

Двое из спутников Виже были теми, кто получил небольшой урок вежливости этим утром. Широкие кровавые рубцы вздувались на их лицах, и это делало дружинников симпатичными, как клоп, попавший под увеличительное стекло.

Третий человек, шедший позади остальных, оказался для меня достаточно неожиданным персонажем. Это был королевский наместник Аргедас.

Он не стал надевать сверкающую изумрудную тогу, слишком длинную и неудобную для городских прогулок. Ее сменила туника из толстой материи, столь же бесформенная и вся в складках, как и его домашнее облачение.

Уродливое лицо наместника стало еще более отталкивающим от волнения и усталости. Теперь я смог в полной мере понять слова этого человека о том, что он давно смирился со своим безобразием.

Я попытался представить его молодым и стройным; впрочем, возможно, он никогда не был сложен пропорционально и проблемы с обменом веществ начались у него давно. Девочки не могли любить его, ребята не хотели с ним дружить. Мир отвернулся от молодого Аргедаса, отринул его, начертив на лице несчастного уродца свой приговор еще при рождении.

Единственный путь, следуя которым Аргедас мог обрести человеческое внимание, единственный способ отомстить ненавистному миру состоял в том, чтобы получить власть над ним. Все время и силы будущий наместник посвятил достижению власти, а когда достиг, попытался компенсировать с ее помощью все то, чего был лишен.

Удалось ли ему?

– Наместник Аргедас, – проговорил я, вынимая из жилетного кармана золотой брегет, – вы слишком рано. Согласно традициям Бармута вы должны собрать Совет магистрата только в пять часов вечера. У вас впереди еще много времени.

Виже остановился, двое его спутников сделали то же самое. Какую роль они играли при нем? Взял ли Виже их с собой как телохранителей? Вряд ли – утренний опыт был достаточен, чтобы убедиться: в общении со мною и Франсуаз помощи от них ждать не приходится.