Денис Чекалов - Гончие преисподней

Следы ритуалов, которые проводились здесь ранее, были тщательно стерты, с тем чтобы призванные тогда астральные сущности не вернулись вновь, тревожа покой живых.

Убедившись в этом, гости приходили к выводу, что ничего важного сегодня не намечается. Гроссмейстер станет успокаивать их, заверит, будто делает все возможное, призовет к благоразумию и навертит еще несколько кренделей из подобной лапши.

Они не ждали от Алеганда ничего другого, полагая, что за столь короткое время нельзя выяснить правду о том, что случилось в особняке Сарнмира. Потому ворчали, что съехались зря, какой толк слушать пустые слова, но в то же время прекрасно понимали, что, не созови их гроссмейстер, стали бы возмущаться и требовать у него отчета.

Сидеть в комнате было негде – отчасти потому, что так требовала традиция; мебель, как и другие предметы, носила на себе прошлое тех, кто ею пользовался. Что же касается стульев, как любил говорить Алеганд в узком кругу, то тем более.

Другая, не менее веская причина состояла в то, что хозяин особняка не хотел, чтобы гости слишком задержались. Стоя особо не рассидишься, вот почему, к его вящей радости, подобные встречи надолго не затягивались.

Гости в большинстве своем привыкли к роскоши и удобным креслам, если они и давали работу ногам, то лишь нажимая педали автомобиля. А потому те, кто при других обстоятельствах непременно втянул бы гостей в спор – подобно тому, как торнадо увлекает в свою воронку все на своем пути, – в особняке Алеганда думали лишь о том, как бы поскорей присесть.

Кроме того, стоящих гостей не приходилось угощать – мелочь для такого богатого человека, как гроссмейстер, но несказанно грела душу.

Алеганд окинул взглядом собравшихся, словно учитель, считающий первоклашек на экскурсии, и убедился, что все заняли места по старшинству. Тиндол Пелатар стоял там, где полагалось Сарнмиру – впрочем, магистра Ордена Коратоллы сюда обычно не приглашали.

Согласно традиции, им же самим введенной, гроссмейстер взял слово первым. Речь потекла из него легко, будто вода из хорошо отлаженного фонтана. Он разливался соловьем и рассыпался бисером. То воздевал глаза к потолку, как бы провожая душу умершего, то, наоборот, корбно устремлял глаза в пол, словно именно там, под его ногами, Сарнмир был похоронен.

Мало кто слушал его, и меньше всех – сам Алеганд. Затем гроссмейстер подтолкнул вперед Джереми, слегка встряхнул за плечи, словно пропахший нафталином пиджак, и пояснил, что перед ними – новый верховный магистр Ордена. При этом на цыпочках обошел молчанием тот факт, что временно.

Речь полилась снова. Алеганд говорил, что Орден Коратоллы давно уже ослаб, а произошедшая с Сарнмиром трагедия еще раз подтверждает это. На них всех, верховных магах, лежит вина за то, что они не проследили вовремя за происходящим, и потому магистр дерзнул провести ритуал, не имея ни опыта, ни знаний, ни врожденных способностей к магии.

– Мы все виновны в его смерти, – говорил Алеганд, и собравшиеся вновь согласно и скорбно закивали. – Наша задача – сделать так, чтобы трагедия не повторилась.

Чувствуя, что собравшиеся раз за разом поддерживают его, он, не меняя тона, заключил:

А потому следует уничтожить Орден Коратоллы.

Потерпевший поражение в разговоре с Алегандом, а проще говоря, выставленный за дверь, Хейрод Гонролд не собирался сдаваться. Любую тайну, которую стараются тщательно скрывать, при желании можно выведать.

Все, что происходило в городе, сразу становилось известно. Новости его люди черпали из пустой болтовни слуг, телохранителей – своих и чужих. Кто-то что-то услышал, передал другому, и так далее.

Из разрозненных сведений складывалась порой интересная картина, которая оказывалась очень полезной Гонролду, позволяя ему во многих ситуациях быть на несколько шагов впереди всех прочих.

Так он узнал, что водитель Пелатара, молодой парнишка, отказался посидеть с друзьями в баре, сославшись на срочное и очень важное задание.

Гонролд мгновенно принял решение – нужно проследить за Пелатаром, куда это он намылился.

«Не исключено, – думал он, – что старый лис затевает какое-то дело, тут-то и я нарисуюсь. При всех он будет по-другому себя вести. Грубить не осмелится».

Приказав подготовить машину к выезду, он несколько минут размышлял, чем вооружиться. Потом решил: пригодятся револьвер и острый нож, к ним добавил еще серебряный крест и деревянный кол. Все это было приготовлено им заранее, когда только прознал об Ордене. Собрано так, на всякий случай. Средства, рассуждал он, надежные, временем проверенные. Нет лучшей защиты от нечисти. А там лучше действовать по обстановке.