Олег Авраменко: Жертвы Источника

Бренда положила одну руку мне на плечо, а другой нежно провела по моей щеке.

— Ты слишком мнителен, братец, вот и все. Мне бы твои заботы.

Я заглянул в ее глаза и увидел там боль и тоску.

— У тебя проблемы с мужчинами, сестричка?

Она отвела взгляд и тихо ответила:

— Да.

— Из-за твоего бывшего мужа?

— Нет, из-за Брендона. Если я еще раз влюблюсь, он точно сойдет с ума.

— Но почему? — удивленно спросил я.

Бренда горько вздохнула.

— Ты мог бы и сам догадаться. Другие — нет, а ты мог бы. Ведь никто, кроме тебя и мамы, не знает, насколько прочные узы связывают меня и Брендона.

Я застонал, мысленно ругая себя за несообразительность, и рывком привлек к себе Бренду.

— Бедная сестричка! Боже мой, боже мой…

Она заплакала, крепко прижавшись ко мне, а я гладил ее по спине, не в силах найти слов утешения, которые, в сущности, были бы бесполезны. Я не мог представить себя на месте Брендона, но я понимал его, также как понимал и всю глубину личной трагедии Бренды. Да, действительно, бог (если он есть) сыграл злую шутку с моими близняшками в ту самую ночь, когда они только были зачаты…

Выплакавшись, Бренда отстранилась от меня и, то и дело всхлипывая, заговорила:

— Вся наша беда в том, что мы слишком ТЕСНО связаны дуг с другом. Конечно, мы можем ослаблять наш контакт до минимума, но только при условии, что держим свои эмоции в узде. Но если… если кто-то из нас…

— Да, я понимаю, — сказал я. — Я помню, что с тобой происходило, когда Брендон оказался в постели с Даной.

— Вот-вот! Я чувствовала то же, что чувствовал и он.

— Но насколько я мог судить, — заметил я, — тебе было хорошо. Ты сама это сказала.

— Да, и в этом наше отличие. Я смирилась с мужской сущностью Брендона и вместе с ним получаю удовольствие от его близости с женщинами. А он… он агрессивен и нетерпим. Все его естество протестует против моей женственности. Достаточно мне почувствовать влечение к мужчине, как ему становится тошно. И в этом нет его вины — таков он по природе своей. Брендон стопроцентный гетеросексуал, для него отвратительна сама мысль о близости с мужчиной, и когда я впервые влюбилась… — Сестра ненадолго умолкла, смахнула с ресниц слезы и продолжила: — Это было в первый и единственный раз. Тогда я совершенно потеряла голову! Я решила порвать с Брендоном, покинула Царство Света и вышла замуж, но… но… — Ее затрясло от нового приступа рыданий.

Я обнял Бренду и ласково сказал:

— Дальше не надо, дорогая. Я знаю, что тогда с вами происходило.

— От кого? От мамы?

— Неважно от кого. Знаю и все. И теперь я понимаю… — Тут я осекся.

— Что ты понимаешь?

Я промолчал, боясь еще больше расстроить сестру. Наконец-то я понял действительную причину столь болезненной реакции Брендона и Бренды, когда речь заходила об отношениях между ними. Я даже не подозревал, как близок был к истине, говоря брату, что на воре шапка горит. Для них обоих кровосмешение было бы благом, решением всех их проблем… если бы оно было возможным. И те слова, которые вырвались у Бренды, когда я водил ее к Источнику, и которые так озадачили и встревожили меня, на самом деле относились не ко мне, а к другому ее родному брату…

— Бренда, — сказал я после продолжительного молчания. — Здесь что-то не так.

Она высвободилась из моих объятий.

— О чем ты?

— О правилах игры, навязанных нам Источником. Не похоже, чтобы наш прадед следовал им. Если верить Бранвене, единственными Отворяющими короля Артура были его двоюродный брат Мерлин и его сводная сестра Моргауза. Мерлин Амброзий не в счет, так как он был Отворяющим справа, а вот Моргауза, как известно, умерла задолго до свержения Артура с престола — и без каких-либо фатальных для него последствий. То же самое и с Мерлином будучи адептом Источника, он благополучно пережил обоих своих Отворяющих, ему даже удалось скрыться от гнева тогдашней Хозяйки, Вивианы.

— Значит, с тех пор правила изменились, — сказала Бренда.

— Но кто их изменил? Сам Источник?

— Возможно.

— Тогда я спрошу у него, зачем он это сделал.

— Как?

— Помнишь, я рассказывал тебе, что когда сражался с Агнцем, на мгновение ощутил присутствие некой личности, обитающей глубоко в недрах Источника?

— Да, помню. — Бренда не на шутку встревожилась. — Неужели ты хочешь…

— Хочу, — твердо произнес я. — И сделаю. Я должен знать, что замышляет Источник. Мы все должны это знать. Окажись он самим господом богом, я все равно потребую от него объяснений.