Ирина Юрьева - Только любовь

Ей не нужно об этом знать. Руни уже позабыла о его случайном признании или не захотела понять. Это лучше всего. Пусть все будет так, как есть. Он счастлив.

Илана стала жалеть о решении, принятом ею, уже к концу первого дня. Горад был прав, когда предлагал ей отправиться вместе. Волшебное чувство, которое вдруг охватило ее в главном зале, угасло уже на второй день, сменившись сомнением и непонятной тревогой. Ей вновь стало плохо.

Все, что с нею было, казалось Илане гипнозом, искусным маневром, который придумала Руни, желая ее устранить. Илана готова была видеть четко продуманный план в каждом слове волшебников. Илана даже решила, что ей специально внушали конкретные мысли, которые она легко приняла за свои.

– Ты ведь знаешь, что это не так, – уловив состояние спутницы, мягко сказал Ливтрасир.

– С чего ты это взял? – огрызнулась Илана. – Я знаю, что вы невзлюбили меня с самой первой минуты прибытия в город. Может быть, для вас, магов, я просто игрушка? Орудие? Я за вас сделала все, чего вы добивались, а вы изменили мое восприятие мира?

– Зачем?

– Чтобы было поменьше проблем! Я готова была бросить все, чтобы быть с тобой рядом, а ты…

– Я использовал этот порыв в своих целях? – спокойно спросил Ливтрасир. – Я сыграл на твоем увлечении, чтобы развлечься? Ты хочешь внушить мне, что я причинил тебе боль? Вызвать чувство вины?

Он сказал это почти без эмоций, как будто озвучил подтекст ее фразы. Почувствуй Илана в словах хоть намек на раскаянье, ей легче было бы высказать вслух свои мысли.

– Хочу! Разве я не права? – если бы получилось вложить в эту фразу энергию гнева и вызова, ей удалось бы заставить мужчину почувствовать его вину. Ей хотелось услышать слова оправдания или раскаянья. Ей нужно было опять убедиться: ее провели, как девчонку.

– Зачем? Что тебе это даст? – посмотрев ей в глаза, осторожно спросил Ливтрасир.

Илана вновь ощутила волнение. Раньше она мгновенно гасила в себе интерес к недостойным «объектам», но этот мужчина имел над ней странную власть. Илана никак не могла разобраться, использует спутник запретную магию или никак не погаснет остаточный проблеск ее необычной влюбленности.

– Что даст? Запомнишь меня навсегда, Ливтрасир!

– Я тебя не забуду, Илана, – слегка придержав коня, просто ответил он, не отводя взгляд.

Наверно, маг все же использовал чары. Илана опять ощутила волну теплоты и мучительной нежности, схожую с той, что она испытала во время общения с Руни. Догадка вызвала боль, подтвердив, что она стала жертвой магических штучек.

– Еще бы! Забавно рассказывать, как ты внушил мне, что нужно принять необычные правила вашей игры? Ты заставил меня делать то, что тебе нужно! Не посчитался с моей волей!

– Илана, ты сама веришь тому, что сейчас говоришь?

Удивление было таким непритворным, что даже на миг погасило агрессию. Пришлось усилием воли напомнить себе ситуацию с ее отъездом.

– Да! А ты, наверное, хочешь, чтобы я винила себя? Ну конечно! Ведь я человек. Я, по вашим меркам, цинична, рассудочна и бессердечна. Я всегда плохая!

– Неправда. Я не хочу, чтобы ты обвиняла себя.

– Почему?

Прозвучавший ответ был совсем не таким, как она ожидала. Илане хотелось услышать слова сожаления или любви. Маг был должен сказать, что запомнит их встречу. Что он благодарен за помощь. Что, будь он свободен, их судьбы могли пересечься надолго. Что она, Илана, чудесная и необычная женщина.

– Это другой вариант тех же чувств. Обвиняя, ты пробуешь выплеснуть боль, а она не уходит. Она остается, стремясь отравить твою жизнь, отделяет тебя от других. Запускается маятник, и совершенно не важно, куда он качнется: к тебе, от тебя…

– Хватит умничать, мне надоело! – с досадой сказала Илана, стремясь отвести взгляд. – Тебе ничего не докажешь! Не знаю, зачем обсуждать то, что было? Ведь это нельзя изменить. Но вы, маги, такие болтливые!

И, тронув повод, она понеслась вперед, зная, что Ливтрасир не отстанет, не бросит ее на дороге. Он выполнит все обязательства, так как дал слово. Однако попытка заставить его испытать ту же боль, что терзала Илану, закончилась крахом.

Илана не знала, что с ней происходит, но была уверена, что Ливтрасир продолжает использовать магию. Иначе как объяснить, что с ним рядом ее раздражение гасло, а горечь от пережитых обид притуплялась, сменяясь спокойствием и ощущением радости.

Если бы чувство могло усмирить подозрительный разум, искавший ловушку, поездка могла быть чудесной. Однако рассудок упрямо стремился разрушить идиллию. Было непросто подпитывать чувство обиды, бороться с теплом и доверием, переполняющим сердце под взглядом волшебника. Но, раз решив для себя, что маг нагло использует чары, Илана никак не хотела расслабиться.