Илья Новак - Битва Деревьев

Под основанием Пирамиды находилась обширная пещера, сводом ей служила гранитная плита, на которой стояло все здание. Башня из камней с металлическими прожилками высилась в центре. Вокруг кольцами и треугольниками лежали оранжевые голыши, изображающие лучи солнца; в кладке был проем, окаймленный узором. Из постройки, верхней частью упирающейся в плиту, шел жар. И желтый свет — такой плотный, густой, что Эльхант, подбегая к ней, двигался будто сквозь кипящую воду.

Внутри рос густой лес уродливых игольчатых деревьев, некоторые — по пояс Эльханту, а другие — выше его головы. Бледно-зеленые растения напоминали торчащие из песка заплесневелые надутые кишки разных размеров. Их покрывали тонкие шипы.

Агач шел, увязая в песке, навстречу жару. То и дело приходилось огибать растения, но все равно — лес длился слишком долго, уже давно должна была показаться противоположная стена башни, Эльханту же казалось, что он пока не достиг и середины.

Что-то шевельнулось в мареве. Песок между растениями пошел волной, Септанта шагнул в сторону, поднимая меч. Мелькнули тонкие подрагивающие усики, многосуставчатые лапки… длинное тело изогнулось и вновь исчезло в песке. Эльхант пошел дальше. Ноги уже подкашивались от жары, воздух с хрипом вырывался из груди. Что-то мелькнуло над головой, он глянул туда: вверху тихо гудящий воздух становился бледно-коричневой гущей, и потолка башни видно не было. Над агачем летела бабочка с большими пестрыми крыльями и телом скорпиона, шевеля лапками, пощелкивая клешнями. Насекомое описало круг, поднятый меч повторил ее движение — но оно не стало нападать, улетело прочь.

Впереди появился просвет. Эльхант ускорил шаг, едва не падая, и вскоре ощутил под ногами твердость камня. Середину башни занимала неглубокая воронка, амфитеатр с пологими склонами. Что-то округлое возвышалось в центре, жар и желтый свет шли оттуда.

Ветер дул в лицо, развевал волосы. Септанта встал на краю, слезящимися глазами рассматривая иссушенный ландшафт у своих ног: пустыню, крошечные деревья садов, нить дороги, домики… перед ним распростерся Верхний мир. Игрушечный пейзаж был залит яростным светом невидимого солнца.

Сразу за городом, там, где должно было находиться покатое углубление центра амфитеатра, на месте Пирамиды высилась каменная полусфера. Наверху, в центре глыбы, окруженная широкой трещиной, будто очертаниями зрачка, виднелась статуя низкорослого человека, до пояса погруженного в камень. Материал, из которого она состояла, имел разные цвета: растрепанные волосы, будто изломанные длинные иглы, горели огненно-рыжим; лицо со сглаженными неровными чертами, торс и опущенные вдоль него руки сверкали яркой охрой. Изваяние казалось очень древним, оно крошилось, покрытое мириадами мельчайших трещин, бугорков, дырочек, крапчатых чешуек. Что-то бледно-розовое, мягкое, болезненно подрагивающее, виднелось в бесчисленных прорехах — от него-то и лился жаркий свет.

Септанта несколько мгновений разглядывал эту картину, а затем боком упал на склон, увидев, как из-за полусферы выступило плечо того, кто стоял позади нее. Огнестрелы звякнули о камни, но гул, наполняющий пологую воронку, помешал человеку расслышать звук.

Агач пополз в обход, постепенно спускаясь. Крошечные постройки, деревья и все прочее, стоящее на склонах, казалось материальным, но тело проходило сквозь них. Внизу жара еще усилилась. Он попал будто внутрь разогретого, но пока не застывшего яичного желтка, свет стал невыносим, пришлось почти зажмуриться, и все равно Эльханту казалось, что глаза его сейчас вскипят. Взгляду открылись две фигуры: те самые великан-жрец с повозки и толстуха, которая была прикована к золотому столбу. С нее смыли кровь, раны на жирном теле замотали полосками оранжевой ткани. Жрица Огненной Руки сидела, подогнув связанные ноги, а служитель Железного Скорпиона выпрямился над ней. Левая рука жрицы была примотана к торсу; правая, обрубленная в локте, то поднималась, то опускалась, будто крылышко цыпленка.

— Не из ненависти к Жаркому Камню, как утверждаешь ты, Тонга, но из жалости к Нему, — говорила толстуха. — Не убить Бога — но освободить Его хотим мы.

Воздух обжигал гортань и ноздри. Эльхант медленно полз вниз по широкой спирали. Он уже видел профиль жреца-скорпиона и большой плоский камень, лежащий ближе к полусфере.

— Из жалости? — Как и на городской улице, голос Тонги звучал не слишком громко, но наполняющее его исступленное безумие делало слова отчетливыми, тяжелыми, почти зримыми, будто каждое было каменным топором, что обрушивался на голову того, кто слышал их. — Из жалости хотели уничтожить Великого, Гора?