Элейн Каннингем - Война магов

Справедливо или нет, но в таком состоянии Дамари был совершенно бесполезен. Со вздохом, девушка опустилась рядом с бесчувственным магом и положила руку на его плечо. Он был ненамного теплее кружащего тумана. Растирая его руки, Тзигона увидела цепочку, зажатую в пальцах Дамари. Заинтригованная, она дернула за цепь. Из кулака мага выскользнул небольшой медальон. Простой и знакомый красивый орнамент шел по краю туманно-серого металла.

Нахмурившись, она пощупала сапог, в который положила медальон матери. Тот был пуст. Так или иначе — Дамари смог украсть артефакт.

Она выдернула драгоценную безделушку из рук мага. Тело Дамари конвульсивно дернулось, губы исказила тоскливая гримаса.

- Этот медальон защищал мать от тебя и твоих агентов, — пробормотала она, понимая, что причинило боль магу. — У тебя было то, что могло защитить тебя от тебя самого. Полагаю, тебе удалось выжить лишь по этой причине.

С другой стороны, медальон был ключом к прошлому Тзигоны и ответам, которые могли скрываться там. Разумеется, все, что она узнает с помощью своих проявившихся способностей будет честнее всего сказанного Дамари.

Только чуть-чуть, решила она, сжимая в руке материнский амулет. Используя упражнение для памяти, которому некогда научил её Маттео, она провалилась в глубокое прошлое.

Халарах спал, скрытый туманом, не обращая внимания на молодую женщину, которая бежала по дорожке, тянувшейся по вершине толстой каменной городской стены. Она была быстрой, с тонкими, рыжеватыми конечностями. Её легкая походка делала женщину похожей на лань. Маги, несущие предрассветную стражу, уважительно склонили головы перед женщиной, прошедшей мимо них. Имя Кеттуры было известно в городе магов. Она была невысокой, гибкой и быстрой, словно танцовщица. Густые волосы были каштановыми, а глаза — большими и темными, полными смеха, тайны и волшебства…

Тзигону вернуло к реальности. Это была её мать. Девушка видела её лучше, чем могла бы вспомнить! Быстро и жадно, она оттолкнулась от реальности и нырнула обратно, глубже, мимо туманных ощущений в память Кеттуры. Смутно, каким-то уголком сознания, Тзигона поняла, что сама стала Кеттурой. Её рука сжала драгоценный амулет, и девушка отдалась видениям.

Тзигона — Кеттура оперлась локтями на резную стену и стала напевать, довольно глядя на город, сердце своей любимой земли и дом затворника Залаторма. С этой точки перед Кетурой открывался вид, способный вызвать зависть даже у ястреба.

Солнце повисло над краем самых высоких вершин восточных гор, превращая сапфировые ночные облака в серебристо-розовые. На юге, высоко над озером Халруаа, словно дворфы, которых слишком рано подняли из постели, ворчали плотные серые тучи. Сам город проснулся быстро, не споря с наступающим днем. Телеги и лошади, грохоча, направлялись к рынку. Туман поднимался из общественных парков, где благоухал жасмин. А вместе с туманом доносились переливы молодых голосов. Это девушки собирали росу для зелий красоты и любви. Бодрый ритм песни ускорял их работу, ведь даже в этот холодный сезон солнце быстро нагревало землю.

Кеттура наблюдала за тем, как выбираются навстречу рассвету любящие солнце существа. Крылатые змеи, блестящие, словно нити из драгоценного камня, взмывали в воздух. Желтые и оранжевые ящерицы взбирались вверх по стенам, используя свои длинные широкие подушечки пальцев. В рве, тянувшемся за городской стеной, раздался рев, напоминавший самца крокодила. В ответ ему взревели из садов, цветущих в тени Великой Стены.

Волшебница тревожно наморщила лоб. Она бросилась вниз, минуя лестничные пролеты. Спустившись со стены, она направилась в сквер. Остановившись у края пруда, девушка запела ясным, глубоким голосом. Его звук, прекрасный сам по себе, был полон манящего волшебства.

Отвечая на зов из пруда высунулась морда крупной рептилии. Золотистые глаза, разрезанные обсидиановыми зрачками, уставились на волшебницу. В мгновение, существо выползло на берег. Это был бихир — зверь, более грозный, чем крокодил, но куда изящнее дракона. Четыре пары ног обрамляли змеящееся тело, покрытое синей кобальтовой чешуей. Шея существа была длинной и изящной, а тонкие рога венчали вытянутую заостренную голову. Бихиры ценились в городе столь же высоко, как свиньи. Но вместо бекона, ветчины и колбасы, экзотические рептилии были источником магических компонентов и материалов для резьбы. Это было обстоятельство, с которым Кеттура так и не смогла в полной мере смириться.