Андрей Басирин - Тень Аламута

Навстречу уж спешил хозяин дома с распростертыми объятиями:

— О, славна ночь эта и час! Идем же, о повелитель.

— Весь внимание и предвкушение.

Зашуршали, откинулись занавеси. В глаза ударили золотые огни ламп. Теплые летучие тени побежали по стенам. Хасан полной грудью вдохнул запах свободы — с горчинкой лампового масла, ароматами жареного мяса и вина.

В комнатке, отделанной бирюзовыми тканями, среди ковров и подушек сидели гости Хасана. Кадий Бурхан с бородой вкось и легкой сутяжинкой в глазах. Казначей Керим — колобок масляный. Глянешь на него, праздник вспоминается, сытный Курбан-байрам. А вот и начальник стражи Сабих ибн Васим. Брыластый, крепкий, кривоногий. Рожа красная, нос пуговкой, брови выгоревшие — не один лиходей во сне криком заходится, Сабиха вспоминая.

Все это Хасан отметил походя, краем глаза, потому что взгляд его сразу устремился к великану, что играл в шахматы с кадием. Великану в заплатанном халате и тюбетейке. Посох свой Рошан бросил за спиной, так чтобы в любой момент легко дотянуться.

Позиция на доске сложилась аховая. Великан потерял ферзя и коня, но и кадию приходилось несладко. Вся мощь его фигур была бесполезна: ладьи, кони и слоны лишь мешали друг другу. Немногочисленные фигуры Рошана сдерживали их, грозя нанести смертельный удар королю, едва те двинутся.

Хасан не глядя протянул кубок. Керим плеснул хмельного. Дожидаясь господина, гости не прикасались ни к пище, ни к вину. Теперь же, повинуясь едва заметному кивку Хасана, Керим бросился разливать вино.

— Сдавайся, Бурхан, — поморщился правитель. — Аллах свидетель — если бы ты судил так, как играешь с этим человеком, в Манбидже воцарилось бы беззаконие.

— И как это я могу сдаться, — сварливо отозвался судья, — когда у меня войск больше? Я так скажу: этот пройдоха или колдун, или жулик. Дай-ка, Хасан, скажу я, выведу его на чистую воду.

— О да! Рошан играет фальшивыми шахматами, — хихикнул Керим, пластая бастурму огромным кинжалом. — А в рукаве у него два ферзя лишних. И с десяток полей доски.

Судья засопел угрюмо и смешал фигуры. Взгляд его, обращенный к гебру, вполне мог прожечь дырку в халате.

— Я так скажу вам: мое поражение проистекло из того, что конь ходит буквой «лям». Только из-за этого.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Хасан, подсаживаясь. — Объясни.

Кадий взял кубок. Отхлебнул:

— Клянусь всеми тяжбами и указами Манбиджа, — начал он, — я так скажу. Ходи конь буквой «нун», порядки и построения этого человека сделались бы для меня безопасны. И отчего Аллах запретил менять правила во время игры? Будь иначе, я дал бы черному слону взятку. А племянника его устроил бы писцом в управу. И скажу вам так: победа стала бы мне дозволена.

— Я хочу сыграть с тобой, — сказал Хасан, глядя на Рошана. — Бурхан — наш лучший игрок. Никто лучше его не знает правил и уложений игры. Как он мог проиграть?

— Садись, уважаемый. Я тоже хочу сыграть. Чтобы узнать человека, надо выпить с ним вина, засесть за шахматишки или сразиться в поединке. Вина выпить успеется. Шахматы — вот они, а что до поединка… Пусть Всевышний оградит нас от этого. Сыграем.

Уже по одному тому, как великан расставлял фигуры, Хасан, сам опытный шахматист, понял, что перед ним мастер. Что ж… Тем достойней состязание.

Играть ему выпало белыми. Посмеиваясь над самим собой, он двинул вперед королевскую пешку. Зубодробительно стандартное начало. Но пусть Фаррох знает, что властитель Манбиджа стоит на страже традиций.

Великан поразмыслил немного и зеркально повторил ход противника. Хм? «Признает мой жизненный опыт и взгляды на мир, — понял Хасан. — Деликатность ему не чужда».

Партнеры выдвинули коней, развили слонов. Затем Хасан отправил коня под удар, сбив вражескую пешку. Простенькая ловушка, позволяющая разменять фигуры и вывести в центр доски сильнейшую фигуру в игре — ферзя.

«Пусть знает, что ради своих планов я не остановлюсь перед жертвами».

Тут Рошан заговорил — впервые за всю партию:

— Не валяй дурака, Хасан. Это игра, а не прием послов.

И сделал ход, пустивший партию вверх тормашками. Бойко застучали фигуры. Вскоре Хасан обнаружил, что две его пешки в центре доски мешают друг другу, ферзь задыхается, не в силах выбраться из-за частокола фигур, а король гол.

— Я слышал о тебе много легенд, Рошан. Это тебя называют Защитником Городов?

— Люди так говорят. Им всё равно, о чем болтать, а мне приятно.

— Сколько городов ты оборонял? Пять?