Сергей Болотников - Город призраков

Вот оно! Едкая горечь пробилась сквозь пахучее многообразие окружающей жизни. Мощный, темный дух, он проявился с оглушающей силой, и матерый волк попятился и обнажил клыки в предостерегающем оскале. Он не помнил этого запаха, но его темный звериный рассудок рефлекторно чувствовал исходящую опасность.

Запах зла? Нет, запах смерти. Темная, концентрированная горечь низко стелется над асфальтом, и волк, обычно так легко определяющий источник запаха, на этот раз не мог понять, откуда же изливаются эти темные миазмы.

Волк еще раз понюхал воздух, на этот раз ниже к земле. Да, горечь стелется по самому низу, как тяжелый отравляющий газ. Волчица нервно мотнула хвостом, а потом попятилась и испустила громкий тягостный вой, который тяжелым эхом отдался от силуэтов панельных многоэтажек. Где-то далеко забрехали собаки — сначала одна, а потом сразу три. В освещенных квадратах окном мелькнул силуэт жильца.

Волк принял решение — запах мрачный, но может подождать. Его время еще не пришло, и волк-самец это чувствовал. Поэтому он развернулся и неторопливо потрусил в сторону. Волчица последовала за ним бесшумной серой тенью. Через три шага они попали под крону растущего на обочине дерева и совершенно слились с темнотой.

Штора на окне задернулась, хотя силуэт жильца еще секунду был виден за ней. Собаки лаяли еще минут пять, перекидывая хриплые голоса через ночную тьму, а потом замолкли одна за другой. Где-то работал автомобильный двигатель, и слышно было, как из приоткрытой форточки на двенадцатом этаже дома доносится тихая музыка. Белесый рыбий глаз луны осел на крыше дома, звезды бесшумно мерцали, плясали и искажались в потоках теплого воздуха.

В почти полной тишине едкий черный запах неторопливо стелился по земле, разгоняемый ночным ветром, невидимый и незаметный, как самая лучшая из отрав. И самая совершенная.

Неделька выдалась активная. Даже чересчур. Нет, Влад особо не протестовал против такого насыщенного событиями времяпрепровождения, но как-то... утомляло это все, что ли?

Во-первых, ему подкинули работы. Впервые за последние две недели, в течение которых он безвылазно трудился над пещерной статьей. Сразу после посещения невменяемого сектанта позвонил главный редактор «Голоса Междуречья», одной из трех существующих в городе газет, и заказал Владиславу статью о тех самых убежавших из зверинца волках. Особо попросил только не сгущать краски и не делать из серых кровожадных хищников. «Голос Междуречья» был газетой официальной, серьезной и потому сплетен не печатающей. Влад с удовольствием согласился, оставив заметку в своем компе.

Как только он положил трубку, телефон снова зазвонил, но на этот раз никакого страха не вызвал. Все-таки приятно сознавать, что мир состоит не только из сдвинутых, неизвестно чего желающих личностей. Влад ответил на звонок и тут же получил работу номер два, на этот раз от «Замочной скважины» — второй городской газеты, в лице ее главного редактора, Пыревского Н. Н. Этот хотел статью о секте и просил Сергеева добавить что-нибудь от себя.

— Как с ритуалами? — спросил Влад. — Сделать кровавыми?

— На ваше усмотрение, — ответил Пыревский елейно. — Но... нашим читателям ведь не нужно знать, что творится там на самом деле. Наша газета специализируется на... так сказать, горячих и экзотических новостях.

На самом деле газета с двусмысленным названием «Замочная скважина» специализировалась исключительно на сплетнях, и в нее неминуемо попадали те горячие новости, что не прошли сквозь мелкоячеистое сито серьезности в «Голосе Междуречья».

Третья газета, выходящая на тонком бумажном листке, носила безотносительное название «Плотина» и целиком состояла из рекламных объявлений. Больше прессы в городе не наличествовало, исключая только навезенную из Москвы дачниками.

— Хорошо, недели через две, — сказал Влад, — я завален разными заказами, вы понимаете...

— Хоть три, — ответствовал основатель, главред и отец родной «Замочной скважины», — пойдет отдельным материалом.

После этого он попытался подтолкнуть Влада к написанию статьи о все тех же волках (естественно, с кровавыми душераздирающими подробностями), но тот вежливо отказался, решив, что две статьи в разных ключах — это уже перебор.

На прощанье Пыревских пожелал удачи в творчестве и пропал из Владиславовой трубки, посулив напоследок неплохой гонорар.

В тот же день Сергеев сходил-таки проведать Степана, но, как ни странно, не нашел его на обычном месте. Маргинального вида ханурики у ларька, поводя желтушными глазами, нехотя сказали, что тот уже второй день сидит в КПЗ и раньше чем через десять дней оттуда не выйдет. На вопрос Влада, за что он туда попал, алкаши, подбоченившись, выдали страшный секрет — Степан-де проявил открытое неповиновение городской власти, за что и был упечен в застенок. Порасспросив еще немного, Владислав понял, что Приходских просто шатался пьяным по городу, подрался с милицией, за что и получил пятнадцать суток по статье за хулиганство.