Сергей Болотников - Город призраков

Брат Рамена возился с затвором автомата, резко вздрагивая, когда девятиграммовая смерть втыкалась в землю слишком близко от него. Потом оружие все же соблаговолило встать на боевой взвод, и он стал посылать короткие прицельные очереди. Его усилия увенчались успехом — в стане врага зашевелились, а потом на дорогу упало дергающееся тело — рот раскрыт в немом крике, глаза широко открыты навстречу смерти. Из-за укрытия выскочил еще один человек и резко дернул раненого назад. В следующий момент его утащили за издырявленный древесный ствол.

Огонь резко убавил в интенсивности. Тихо ругаясь про себя, Босх высунулся и стал стрелять из новенького вороненого десантного автомата. Две пули нашли свое убежище в стволе дерева над его головой, посыпалась древесная крошка, а острая щепка больно кольнула в шею. Да, давно Босх не был под огнем, всегда было, кем прикрыться.

У Рамены кончились патроны. Он сжал зубы и стал потихоньку отползать к деревьям. Под деревьями Босх свирепо пнул Кобольда, прошипев:

— Стрелляй, гад!

И Кобольд открыл огонь. Хоноров, закрыв голову руками, так и лежал на асфальте, а чуть в стороне, за телом Николая, словно за бруствером, отстреливался Стрый, не замечая, как под напарником скапливается темно-красная лужа.

В этой быстротечной битве нормально умели стрелять только Босх, с его выучкой, и Дивер. Остальные посылали пули из дергающегося автомата куда попало, что, впрочем, заставляло противника не подниматься от асфальта.

— Левее, левее! — орали во вражеском стане. Рамена решил, что он кого-то зацепил. Во всяком случае — неясное шевеление и прекратившаяся стрельба об этом свидетельствовали. А потом что-то клюнуло его в плечо. Дмитрий поднял голову, думая увидеть разгневанного Ворона, но того там не было, только вспарываемый пулями воздух. Следующий выстрел угодил точно в автомат бывшего сектанта, и тот звучно сдетонировал, разом подорвав все оставшиеся патроны в магазине, расшвыряв в стороны тучу мелких стальных осколков, большая часть которых осела на лице брата Рамены-нулла. Чувствуя, как кровь заливает глаза, Рамена уронил голову на асфальт. Черные блестящие крупинки покрытия казались бездонным, полным сгоревших звезд космосом.

У Босха закончились патроны, Кобольд возился с затвором, а те, на другой стороне улицы, испытывали такие же проблемы. На несколько секунд возникла пауза, в течение которой кто-то громко, на всю улицу, стонал. На уровне пятого этажа распахнулось окно, и звонкий женский голос прокричал:

— Мань, закончилось все?

— Да не, передыхают, — отозвались из соседнего дома, — возьми их Исход!

— КОЗЛЫ!!! — заорал Босх, высовываясь из-за дерева и поливая из автомата смутные тени под деревьями. — Козлы все!!!

Кобольд бросил оружие и бочком стал покидать место битвы. Со стороны деревьев снова стреляли. Босх захлебнулся фразой и упал на колени.

— Я сдаюсь!!! — вопил Стрый. — Не стреляйте!! Я сдаюсь!!!

Он поднялся с земли с поднятыми руками.

Босх пробулькал что-то невнятное и выстрелил в Стрыя, но промахнулся. Кобольд бежал во всю мочь, смешно качаясь на сбитых ногах. Стрый сделал движение, словно собирался кинуться за ним, но запнулся о Пиночета и упал на землю. Поднялся, изумленно вгляделся тому в лицо.

— Колян? — спросил он, а потом поднял руки и увидел, какой алый оттенок они приобрели. — Колян, ты что?

Но он уже понял. Никогда больше не гонять голубей Николаю Васютко и не просить униженно добавочную порцию зелья у драгдилера Кобольда. Это притом, что сам барыга сейчас спешно бежит, вместо того чтобы прикрыть их огнем.

— Кобольд, тварь! — прошептал Стрый и поднял автомат. Со стороны деревьев заметили это и снова стали стрелять. Две пули вонзились в асфальт совсем рядом, но Малахов и внимания не обратил, он смотрел через мушку на фигуру бегущего человека, а потом придавил спуск. Автомат коротко рявкнул, выплюнув пяток пуль, а затем щелчком объявил, что магазин пуст. Но этого хватило: Кобольд споткнулся, широко раскрыл руки, словно хотел обнять весь этот холодный туманный город, да и упал ничком.

— Я не понял, ты там сдаешься или нет?! — крикнули из-за деревьев.

Стрый кинул автомат и подполз к Николаю. Красная влага под его телом медленно смешивалась с оттаявшей, холодной водой. Глаза Васютко были открыты и сумрачно поблескивали.

— Колька, — шепнул Малахов, — ты жив, да? Тот полуоткрыл рот, как будто хотел ответить, да так и замер. Со лба Стрыя сорвалась крупная капля пота, смешанного с чужой кровью, и упала прямо в глаз Николаю. Тот не моргнул, и от зрелища розовой влаги расплывающейся по мутнеющей роговице, у Малахова прошел мороз по коже. Он всхлипнул, провел ладонью по лицу Пиночета и попытался закрыть ему глаза, но те снова открылись — темные, обвиняющие.