Сесилия Дарт-Торнтон - Битва вечной ночи

— Угощение настоящее, — пожала плечами Силдориэль, — и вкус, и аромат — все, что услаждает пирующего. Только вид иллюзорен.

— Откуда тогда они берутся?

— Где-то в Эрисе, девочка, теперь растет клубника без внутренней сущности — просто оболочка, наделенная подобием вкуса. И тот, кто съест эти ягоды, не испытает насыщения.

— Из них похитили торад, - промолвила Кейтри, благоразумно скрывая неодобрение.

— Именно так, — заверила прелестная фрейлина без тени раскаяния в голосе. — Ты никогда не замечала, что некоторые люди едят страшно много, но все худеют и тощают? А все оттого, что питаются только кошалом.

— Но почему, — спросила Кейтри, начиная горячиться, — Светлые крадут у некоторых смертных питающую суть, а другим позволяют толстеть сколько угодно?

— Что-то мне слышится нотка упрека в твоем нежном голоске, — небрежно промолвила Силдориэль, беря Кейтри за подбородок. — Ободрись, ведь Светлые всегда берут наобум, случайно — и делают это по праву. Но если питательную суть крадет нежить, вот она может всегда красть у одной и той же жертвы. Нежить делает это из вредности или зависти.

Она отпустила девочку, открыто смеясь над тем, как затуманилось личико Кейтри — Светлая прекрасно сознавала, как действует на смертных прикосновение кого-нибудь из Дивного народа. Шелестя петушиными перышками, Гилдианрит, Силдориэль и третья Светлая поднялись и удалились. Тулли украдкой повернулся к подругам.

— У меня есть для вас новости, — сообщил он, — с поля битвы.

Объятые страхом и нетерпением, пленницы слушали его рассказ.

— Не так давно в западной Намарре, за границей Мглицы, сошлись смертные со смертными. Битву с обеих сторон начали лучники и арбалетчики — все пытались разбить ряды противника. Но копьеносцы твердо стояли, защищая своих стрелков щитами. Довольно долго так оно и шло, никаких событий, только град стрел и дротиков. Видал я этакие противостояния и в битвах былых времен. Каждая сторона норовит вынудить врага сделать первый шаг.

— И кто атаковал первым? — еле дыша, спросила Кейтри, во все глаза глядя на уриска.

— О, имперские отряды хорошо выучены. Несмотря на мелкие стычки между пехотой и легкой кавалерией, они не поддались на провокации. И тогда разозленные намаррцы сами взбеленились и ринулись в открытую атаку.

— Она удалась?

— Нет, первая атака никогда ничего не добивается, — ответил Тулли с видом завзятого ветерана. — Никто не сумел одержать верх. Намаррские главари пытались прикрыть маневры кавалерии действиями пехоты, а потом предприняли целую серию атак. Но батальоны Империи стояли все так же крепко и не нарушили строй. Намаррские отряды разбивались о них, как волны прилива о скалы. И когда мятежники выдохлись, войска императора перешли в контрнаступление и выиграли сражение.

— Хвала судьбе! — еле слышно проговорила Ашалинда. — Так Король-Император продвинулся еще дальше в Намарру?

— Да, — подтвердил уриск, — ближе к нам. Сейчас его войска находятся всего в одной лиге от крепости.

— Так близко!

Девушку пронзил острый приступ мучительной радости, смешанной с надеждой и страхом.

— Однако ночью, — мрачно добавил Тулли, — наступает час неявной нежити.

Он собирался добавить что-то еще, но тут зазвучали скрипки, гобои и флейты. Танцы возобновились. Под цветущими деревьями раздавались каскады заливистого смеха, звенели высокие голоса. К бугорку, где сидели пленницы, подошел кто-то, словно возник, соткался из сумрака. Красавицы дамы Светлых торопливо вскочили на ноги и присели в глубоких реверансах — точно грациозные цапли, любующиеся своим отражением на глади воды. Ашалинда с Кейтри тоже невольно встали. Без единого слова Принц-Ворон протянул девушке руку. Она приняла ее, хотя это было — все равно что хвататься за лезвие меча: Тахгил почти всерьез опасалась порезать руку до кости. Но принц просто-напросто повел девушку танцевать.

Танец в таком месте и с таким партнером не могут передать ни простые слова, ни стихи, ни самый вдохновенный полет фантазии.

Шпили и башенки Аннат Готалламора взбирались в сверкающее небо, точно часовые в черных забралах. На самой высокой из них торчал железный флюгер в виде ворона, сжимающего в клюве стрелу. Над крышами поднимались черные трубы. От башенки к башенке были перекинуты тонкие мостики, под ними зияли отверстия водосливов.

На расположенный высоко над землей внутренний двор выходило несколько сводчатых коридоров. Каждая глыба в отделке стен несла на себе изображение ворона — эмблему наследного принца. Сейчас из темных проемов выезжали рыцари в серебряных доспехах, а за ними спешили прислуживающие им колдовские существа. Над крепостью разносился звон оружия, перестук копыт, лязг металла, клацанье упряжи, возбужденные голоса воинов, рвущихся в бой. Однако придворные Моррагана ехали не на бой — пока еще. Ныне им предстояла скачка в Аркдур, на поиски скрытого меж разбросанных камней и скал хоть какого-то намека на тайный проход, хоть какой-то выбивающейся из общей картины мелочи, которая могла бы выдать местонахождение последних Ворот в Фаэрию. На копытах прекрасных скакунов, способных шагать по воздуху силою волшебства, не сверкало силдро-новых полукружий, однако попоны их были расшиты драгоценными камнями и блестели морозным блеском зимы.