Сесилия Дарт-Торнтон - Битва вечной ночи

— А почему вы так уверены, что Верховный король Ангавар не знает еще о Воротах?

— Узнав о них, Ангавар наверняка поскакал бы в Аркдур в обществе своих девяноста девяти рыцарей и дам из народа Светлых. И это, конечно, от нас не укрылось бы. Неужели даже теперь ты недооцениваешь нас?

— Уловка достигла цели. Почему бы теперь не положить конец конфликту?

— Его королевское высочество желает сокрушить тех, кто вступил в союз с Ангаваром, — легионы Эриса, дайнаннцев и Семерых смертных. Силы собравшегося ныне Войска Неявных воистину велики. Принцы колдовского Аттриода тоже могучи. Да и намаррские воины присоединились к армии нежити, хотя по сравнению со всеми остальными их жалкие силы — что копье из текучей воды. Теперь они уже понимают, что на кон поставлено неизмеримо больше, чем их амбиции, однако достижение собственных целей для них самый веский повод вступить в войну с Империей.

— Напрасно ваш предводитель досаждает людям Эриса, — слабо произнесла Ашалинда, снова поникнув в кресле и принимая из рук виночерпия кубок. — Они не сделали ему ничего плохого.

— Все люди шпионы и воры, — презрительно отозвался Светлый, — лжецы и надоеды, запятнавшие себя алчностью, низменностью натуры, грубостью, самолюбием, мрачностью, неопрятностью, беспутством, никчемным любопытством, гнусным характером и отвратительными манерами. Однако если бы Ангавар не любил это никчемное племя, едва ли Финнах снизошел бы до прямой войны с ними.

— Повторяю, теперь, когда я здесь, никаких причин для войны не осталось!

Лорд Илтариен шагнул ближе к девушке.

— Теперь, когда приготовления зашли так далеко, наш принц решил довести дело до конца. Ангавару уже известно, что ты у нас в Готалламоре, хотя осенило его слишком поздно. Также он знает, что за мятежом стоит наш принц. Он нападет. Он уже двинул войска через Лэндбридж в Намарру. Мы готовы.

Разнарядившийся в кольчугу Итч Уизге пророкотал голосом дождя:

— Когда Ангавар будет побежден и взят в плен, над всем Эрисом раскинутся широкие крылья Ворона.

— Тогда все вы заговорщики, вы предали своего короля! — закричала Ашалинда, швырнув в Светлых рыцарей кубок со всем его содержимым. — Предатели! Вы все предатели!

Капли вина затвердели в воздухе. Агатовые и алмазные слезы застучали по полу градом ледяных бусинок. А за ними воздвиглась непроглядная, густая тьма, кромешное отсутствие света. Ее разорвал вой, полный неземной злобы. Ультразвуковое давление стучало в ушах Ашалинды. Девушка еле расслышала тоненький крик Кейтри — точно царапанье ножа по краю стеклянной чаши. А затем что-то схватило девушку и швырнуло на пол.

Певец Светлых окончил песню Спящих. Тонкие пальцы арфиста остановились. Леди Сильдориэль, одна из фрейлин при дворе изгнанного принца Моррагана, заговорила с Ашалиндой. Наряд дамы был расшит крылышками бабочек и петушиными перышками: лазурными, синими, с зеленым отливом.

— Смертных убивали, — промолвила Силдориэль, — и за меньшие оскорбления, чем позволила себе ты, Простушка. Однако вот ты здесь, отдыхаешь, глядя на наш пир. Воистину, ты в фаворе — по крайней мере пока.

Она улыбнулась, и улыбка эта была исполнена огня и тайны. Вообще узреть подобную улыбку на лице Светлой означало вознестись на небеса. Все равно что смотреть с высоты птичьего полета на простирающуюся к далеким холмам равнину, качаться на крылах мягкого ветра. Все равно что лететь.

— О да, — Ашалинде почему-то не хватало воздуха, — мне и впрямь повезло.

Она придвинулась поближе к Кейтри. Подруги сидели на поросшем цветами холмике. Платье девочки, сшитое из парчи и переливчатого шелка, тяжелыми складками лежало на ковре живых лютиков, калужниц, незабудок и клевера. Один из Светлых возложил на голову Кейтри цветочный венок, однако в детском личике не было ни кровинки. На траве перед ней стояло нетронутое блюдо свежей клубники: пухлые алые сердечки в зеленых коронках, чуть присыпанные крохотными острыми семенами. Тулли взял ягодку и откусил половину. На месте скуса, под красным полумесяцем бледно-розовой мякоти сверкнул тонкий белый глазок сердцевинки.