Питер Дэвид: Сэр Невпопад и Золотой Город

У Шейри внешность была не такой бросающейся в глаза. Одевалась она, как правило, в черное, черные как смоль, коротко подстриженные волосы лежали кольцами возле ушей, а ее несколько выступающий подбородок всегда был вздернут, словно эта особа бросала вызов окружающему ее миру, провоцируя его на хороший выстрел. Бывали минуты, когда я думал, что основная цель ее жизни — изводить меня и наслаждаться причудливыми превратностями моей судьбы. Однако — по-своему — она была мне самым преданным другом, при условии, что под словом "друг" подразумевается "постоянный раздражитель".

На случай, если рыцари Рунсибела пустятся за нами в погоню, мы подались на запад, а оттуда — на север, чтобы укрыться в Утомительном лесу. Это было предпринято не без некоторого трепета с моей стороны. В этом лесу гнездилась злобная компания чудовищ-головорезов, известная под названием арфисты-затейники, а у меня с ними была личная ссора. Предпочтительнее, конечно, было найти убежище в Элдервуде — в лесу, где я провел молодость, но попасть туда можно было только по оживленным дорогам, а на таких я не мог чувствовать себя в безопасности, или же через Ревущую Глотку Вечного Безумия, о которой чем меньше будет сказано, тем спокойнее. Кроме того, Шейри, похоже, была совершенно уверена, что если возникнут трудности, то ее магические приемы, связанные с погодой, живо избавят нас от арфистов; таким образом, Утомительный лес стал на время нашим укрытием, где мы дожидались, пока имечко Невпопад постепенно откочует на зады королевской памяти.

К счастью, я имел изрядный опыт лесного существования — это был один из моих немногих талантов, кроме, соответственно, таланта к побегам, спасению собственной шкуры и искусства непревзойденной трусости. Лесной опыт я приобрел в юности и не утратил его с течением лет, ушедших на мое возмужание. Когда мы нашли временное прибежище в Утомительном лесу, мне было без малого двадцать. Мы отыскали пещеру, где могли поселиться, — она была надежно укрыта от случайных взглядов как снизу, с земли (воров), так и сверху, с ветвей деревьев (арфистов-затейников). Мы решили передохнуть там несколько дней, а затем податься дальше на запад, чтобы между нами и людьми Рунсибела легло как можно большее расстояние. Я проводил время на охоте, ловил мелкую дичь, Шейри же попеременно то предавалась медитации, то вела себя так, словно у нее имелась возможность тратить время гораздо лучше, чем в общении со мной.

Впрочем, что там ни говори, а уживались мы с ней неплохо. Я, к примеру, намекнул Шейри, что не прочь бы обучиться какой-нибудь магии, и она стала учить меня карточным фокусам. Понятно, это никакая не магия, и поначалу я на нее очень сердился. Но вскоре стал получать от карт настоящее удовольствие. Я очень быстро учился, а заодно приобрел определенную ловкость рук, позволявшую сбивать зрителей с толку и вытаскивать карту как бы из воздуха. Честно говоря, последнее — не такой уж и сложный трюк. Надо просто вытянуть руку прямо, удерживая верхние углы карты на тыльной части ладони между пальцами, а затем быстро выбросить карту вперед. Создается впечатление, что карта появляется из ниоткуда. Как я уже отмечал, прием не бог весть какой, но порою качество нашей жизни мы измеряем количеством бездумных забав, которые изобретаем, чтобы развлечь себя на пути к могиле.

Что касается охоты, то, повторяю, сначала я охотился на мелкую дичь. Но однообразная диета из кроликов и белок быстро приелась, и я переделал и перенастроил ловушки на более крупную добычу, надеясь поймать небольшого оленя или даже отбившегося от стада единорога. Бессмертные они или нет, но эти существа, если им быстренько свернуть шею, умирают не хуже других лесных обитателей, а мои ловушки были предназначены именно для такой цели. Понятно, я не ставил их поблизости от дорог, которыми могли бы воспользоваться редкие путешественники, — разве что произошел бы несчастный случай.

И вот он-то как раз и произошел.

Однажды я с присущей мне осторожностью пробирался по лесу. Может, это прозвучит хвастливо или тщеславно, но, если я решаю остаться в лесу незамеченным, обнаружить меня почти невозможно. Это одно из немногих занятий, не считая плавания, когда хромая нога мне не мешает. Скрытность зависит не от скорости, а от экономии движений. Скоростной марафон — предприятие для меня безнадежное, но если вы ищете человека, который мог бы двигаться не быстрее улитки много дней подряд, то я в вашем распоряжении.