Стивен Дональдсон - Первое Дерево

Челн раскрылся перед ней, как каменный цветок, чаруя ее. Она еще не была настолько близко знакома с этим камнем, чтобы прочувствовать его достаточно глубоко, но уже ощущала, что весь гранит вокруг нее такой же живой, как дерево. Она даже не удивилась бы, если бы вдруг оказалось, что в его толще циркулирует живительный сок. И ощущение того, что он живой, все усиливалось по мере того, как команда поднималась на борт.

Из-за головокружения и искалеченной руки Ковенанту было трудно подниматься самому, но на помощь ему тут же подоспел Бринн. Следуя то ли за Ковенантом, то ли за Линден, по лестнице поднялся Вейн и замер, словно статуя, на носу судна, скалясь своей черной двусмысленной улыбкой. Рядом уже стояли Кир и Хигром. И словно каждая нога, ступившая на палубу, подзаряжала камень, Линден чувствовала, как усиливаются идущие от него эманации деловитой суматохи. Даже сквозь туфли она ощущала льющуюся от корабля жизнестойкую энергию, убеждавшую, что ему не страшны никакие моря.

Яркий солнечный свет заливал пирс и дробился на миллионы блесток, плясавших на воде. Солнце освещало древнее лицо Коеркри, и казалось, что для него это первый настоящий восход с тех пор, как погибли Бездомные.

По команде Хоннинскрю несколько матросов уже начали выбирать якорные цепи. Остальные карабкались по снастям с ловкостью мальчишек. Кто-то спускался вниз, и их Линден тоже чувствовала сквозь гранит палубы, пока еще слабо ориентируясь в этой новой, непонятной для нее жизни. И вот уже паруса корабля величаво распустились и надулись ветром. «Звездная Гемма» снова вышла в море.

Линден хотелось до мельчайших подробностей рассмотреть, как корабль будет отчаливать. Бегая от борта к борту, она любовалась, как паруса расправляются на ветру, будто по волшебству, словно экипаж не прилагает для этого никаких усилий. Палуба слегка покачивалась, но вес корабля был так велик, что легкое волнение на море почти не ощущалось. Так что морская болезнь ей не угрожала. Она поискала глазами Ковенанта, встретила его взгляд и почувствовала, что может прочитать его ощущения: в них не было тьмы; даже его борода гордо стояла торчком. А затем Линден словно услышала, как он выдыхает навстречу ветру слова:

Они отдались в памяти Линден, словно акт уважения.

Когда она повернулась, чтобы бросить прощальный взгляд на Коеркри, бриз подхватил ее волосы и бросил их ей в лицо. Она отбросила пшеничную волну локонов назад, и это естественнейшее движение доставило ей удовольствие, какого она уже очень давно не испытывала. Воздух, прозрачный и пропитанный солью и солнечным светом, словно линза, делал четче очертания Печали, которая по мере отдаления становилась все прекраснее, как будто возрождалась заново. И Линден подумала, что смеет надеяться на то, что еще очень многое воскреснет в этом краю. И тут запел Красавчик. Он стоял довольно далеко, но его голос свободно разносился по всему кораблю, перекрывая шум волн и хлопанье парусов. Напев был простой, но удивительно мелодичный, несмотря на грубоватый ритм. И другие Великаны подхватили:

Великаны пели с воодушевлением и радостью, и скрип мачт вплетался в их хор контрапунктом, а вместо музыкальных отбивок звучало резкое стаккато бриза, бьющего в паруса. «Звездная Гемма» легко бежала по волнам, и было уже непонятно, что движет ею — бриз или музыка.

И по мере того как крепчал ветер, Коеркри все быстрее тонул за горизонтом, пока не остались, только море и пылающее над ним полуденное солнце. Хоннинскрю, на первый взгляд, отдавал команды довольно небрежно, но от его зорких глаз, скрытых под щетиной бровей, не укрывалось ни единой мелочи. Последние паруса были подняты, и прекрасное судно устремилось в Солнцерождающее море; Линден ощутила, как камень пронизывает вибрация. В умелых руках Великанов даже гранит обрел новые качества.