Сергей Нокс - Обреченные души. Раздор (СИ)

Окружённый гиблыми топями и тёмными хвойными лесами на севере и муссонными на юге, Ви́ндфэлл, прославился оружейным делом и отправлял немалые обозы серебра и малахита. Креплёное вино из ягод можжевельника, смола и дёготь были эталоном города бесстрашных честолюбивых бойцов. Его солдаты несли службу на северных границах Форлианда в неприступной крепости Штэнтгольт, блокировавшей пути на непокорный север.

На юге, сильно отделённый от других городов Форлианда, среди невысоких лесистых хребтов Ри́длдэл, раскинулся торгово-военный город Тэнфолд. Известен он был охотой, лесопильным и ткацким делом. Однако ещё большую славу этому городу приносило отнюдь не только кожевенное ремесло и выплавка оружия. Тэнфолд называли золотой жилой Форлианда и отцом ювелирного дела.

Но эти города не шли в сравнение с превосходством самого старого в Форлианде. Раньше эта была столица с лучшим корабельным делом, но возникшие здесь, как язвенные ожоги, очаги рабовладения всё коренным образом изменили. Извечные бунты недовольных тяжёлой жизнью крестьян, в конце концов, вылились в восстание. Но церемониться с мятежниками не стали. Зачинщиков приговорили к четвертованию, а их семьи ждали виселицы. Остальных же приговорили к пожизненным работам на солёных рудниках. В дальнейшем любое возмущение крестьян приносило рабочие руки. Затем несколько лет работы на рудниках стали обязательными, как и служба в армии. Вскоре непомерные налоги заставили большинство крестьян продать себя государству на посмертный тягостный труд. Целые семьи уходили на рудники. Таким образом, Фивисвэйл получил марку рабовладельческого города. Отсюда и пустило свои корни рабство, расползшись по всему Форлианду. Но пришедшая война стала переломным моментом в деспотичном правлении Фростов в Фивисвэйле. Род Бэллусов на какое-то время занял трон, но вскоре уступил дорожку лидерства Тронэрам, стараниями которых, при поддержке Альвионии, был возведён самый прекрасный город в Форлианде — Вэйтстóун.

Со всех сторон этот город окружали белокаменные массивные стены с высокими башнями, смотревшими в сторону изумительных пёстрых хребтов и вершин с изрезанными плато и отвесными зелёными утёсами гор Кальдэр. Издалека их склоны манили лиловыми полями магнолии и сирени, огнисто-алыми лилиями и золотистым горицветом, раскинувшимися у подножия снежных пик. Отовсюду к Вэйтстоун тянулись голубые поля из медуницы, колокольчика и василька. От входных дубовых ворот белокаменного города, оббитых железными брусьями, пролегала избитая повозками извилистая дорога, огибавшая пышные холмы и поля, засеянные зерном, кормившие весь Северный Форлианд. С западной стороны раскинулся богатый зверем и различными лекарственными травами причудливый лиственный лес с трепетными осинами, белоствольными берёзами и стройными липами, на севере высились горделивые смолистые сосны и кедры. Южнее лес становился мрачнее и дремучее. В блаженном безмолвном сне здесь пребывали величественные дубы, раскидистые клёны и пышные вязы. Река Кéльви, огибавшая восточную часть города, прячась возле каменных стен, а затем под изрезанными песчаными берегами, уносилась бурным течением на юг, впадая в причудливое озеро Тáусхэт, скрывавшее свою белизну в глухой елово-лиственничной роще, напоенной чуткой тишиной.

Вэйтстоун — город новых жёстких законов и единобожия. Власти навсегда придали старых богов забвению. Солдатам было приказано насильно обратить людей в новую веру, а самых непокорных обратить в рабство. Руками этих несчастных создавали роскошные сады, памятники, скульптуры и прекрасные фонтаны, блиставшие своей изумительной красотой на солнце. А в разгар правления Томада Тронэра было достроено настоящее чудо света. И заиграли тогда игривыми переливами в солнечных и лунных лучах изящные пики из зелёного стекла красивейшего собора во всей Тавринии. Реформы Тронэров, пронёсшиеся как ураган по всей Тавринии, не только изменили привычный уклад, но и раскололи старое государство на несколько менее крупных со своими обычаями, порядками и нравами. Новая вера в Вэйтстоун коренным образом изменила присущее всем многобожие. Одни остались чтить заветы предков, оставаясь закоренелыми язычниками, другие приняли троебожие, третьи стали дуалистами, а некоторые и вовсе отвергли высшие силы, признав силу разума и человеческой воли. Но при этом все так же оставались слабы и раболепны перед золотом, чревоугодием и беззаконием.