Сергей Нокс - Обреченные души. Раздор (СИ)

— Красный Волк, я должен был догадаться! — сквозь зубы ненавистно протянул Скогур, сжимая от злобы рукояти топоров. — Ты заплатишь мне за то, что отнял у меня брата! — прокричал взбешённо здоровяк и, словно одержимый бросился на врага.

— Дурак, у тебя нет шансов, так же как и у твоего заносчивого покойника-братца! — бросил в ответ хладнокровно убийца. И вот два противника сошлись в неравной схватке. Сила и ловкость, грубая сметающая мощь и смертоносная изысканная хитрость. Ещё чуть-чуть и топор Скогура вонзился бы злодею в лоб и разорвал его, словно штормовой ветер паруса, но вместо этого, острая кромка срезала взметнувшиеся красные пряди волос. Сокрушительный удар стоял здоровяку нескольких рваных ран. Последним ударом Красный Волк подрубил здоровяку колени и уже намеревался всадить топор в череп, как из толпы, неожиданно для всех, выскочил Кроук и метким броском вонзил убийце нож в лопатку. Опешившего наёмника Эрабор ударил кистенём по ноге и сломал ему бедро.

— Зачем ты пытался убить этого человека?! — разъярённо спросил рыцарь коварного убийцу, схватив его за волосы и указав на Фроста.

— Катись к чертям собачьим, я лучше сдохну! — категорично заявил Красный Волк.

— Ненавижу! — истерически зарычал Скогур, безнадежно истекая кровью.

— Держись, дружище, мы выручим тебя! — пообещал Огильд, отчаянно пытаясь остановить кровотечение изорванным плащом убийцы.

— Вам его уже не спасти, пара минут и он труп! — довольно заулыбался Красный Волк.

— Я убью тебя! — закричал, обезумевши Огильд. В следующий момент он, растолкав всех на своём пути, подскочил к убийце и начал что есть сил рубить его топором.

— Огильд, остановись! — окликнул товарища Кроук, но тот ничего не слышал, кроме сводящей с ума притягательной песни ярости и мести. Эрабор с трудом оттащил от изрубленного обезображенного тела коварного убийцы потерявшего от боли и гнева рассудок Огильда. Когда кальхеймец успокоился, Скогур уже был мёртв. Криольд окровавленными руками взял голову друга и долго смотрел ему в стеклянные глаза.

— Славная смерть для такого смелого воина и хорошего друга, — огорчённо протянул Салтус.

— Он о ней всегда мечтал, — сожалеюще ответил Огильд, опустив покойнику веки.

— Я ничего не знаю о вашей культуре, но, должно быть, его следует похоронить? — предположил Фрост, наклонившись над бездыханным телом Скогура.

— Соберите как можно больше камней и обложите ими тело, — попросил Салтус.

— Он всегда считал себя не достойным носить клинок, пока жив убийца его брата, но я нахожу эти мысли ошибочными. Скогур был всегда достойнейшим из достойных, хоть и отказывался признавать это. Вечных битв ему в царстве Глоригард, — сказал, гордясь павшим товарищем Огильд, укладывая ему под руку меч. Когда тело Скогура и других павших кальхеймцев обложили камнями, к небу вознеслась громкая погребальная песнь. Вскоре над скудными потускневшими равнинами собрались тучи, и пошёл дождь, казалось, что даже небеса скорбят такой невосполнимой утрате на Кальхеймской земле. Траур долго преследовал не только Огильда и его товарищей, но и даже рыцаря Эрабора и короля Фроста, которые, были совершенно чужды павшему от рук убийцы смельчаку Скогуру, но для которых даже за столь такое короткое время он успел стать больше, чем просто умелым и бесстрашным воином.