Марк Лоуренс - Братство дороги

Ответом ему был только шепот ночи, бесконечный, не подверженный времени голос темноты.

− Ты меня слышишь, Пылающий Камень?

− Харрэк.

− Что?

− Мое имя Харрэк.

− Спасибо, − сказал Снага.

Три года показали, что Харрэк готов идти на жертвы.

− Ты должен был пойти к королю в прошлом году. Ты же лакка, ты проливал свою кровь. Умаран дал бы тебе коров и послал бы домой, или по крайней мере предложил бы щедрую плату, чтобы ты остался. − Снага осматривал окружавшие их заросли кустарника. В нескольких местах поднималась пыль.

− Я хотел увидеть, как ты отправишься домой, − сказал Харрэк. Скоро Змеиные Жала найдут их. В кустарнике было много укромных мест, но уцелевшие лакка оставили следы, по которым любой опытный охотник мог их найти, а у них даже не было времени, чтобы как-то эти следы скрыть.

− Я выслеживал налетчиков, − сказал Снага, оглядываясь на Харрэка, − поэтому не пошел.

Харрэк посмотрел на викинга и ничего не сказал. Как лидер пятого подразделения лакка, Снага имел право принять такое решение, но десять дней слежки за налетчиками Змеиных Жал лишили их благоразумия и завели в земли, на которые не распространялось влияние короля-многих-племен. В места, где даже лакка стоит быть осторожными. Налетчики Змеиных Жал привели их на территорию Уганды и устроили засаду со своими союзниками.

Снага усмехнулся:

– Я всегда говорил, что уйти домой могу только с отрядом братьев. – Он осмотрел лакка, их ряды поредели, но ядро отряда сохранилось. – Мы зашли дальше, чем я ожидал. Еще неделя, и я мог бы показать вам море!

− Я хотел бы его увидеть, − сказал Харрэк. − Но боги не на нашей стороне.

Снага указал на восток:

− Слушай приказ, Пылающий Камень. Возьми людей и возвращайся. Если вы доберетесь до серых кустарников, у вас останутся шансы. Когда подойдут Змеиные Жала, рассредоточьтесь и добирайтесь поодиночке до тех огромных камней, что мы видели за рекой.

− Хороший план. − Откинувшись на креозотовый куст, Харрэк несколько раз провел точильным камнем по лезвию своего клинка. − Почему ты сказал, чтобы отряд возглавил я?

− Я вернусь по нашему следу и организую засаду. Вы знаете, на что я способен, если окажусь среди них.

Харрэк не стал спорить. Он знал, к чему это приведет. Он собрал людей и объяснил им план, пока Снага, низко присев, осматривал кустарники. Девятеро лакка не приняли приказа. Харрэк послал их к Снаге, и большой человек, похлопывая воинов по плечу, тихо переговорил с каждым и взял с них обещания. Один за другим они вернулись. Суровые мужчины, убийцы, с покрасневшими глазами.

Харрэк повел отряд прочь.

Пройдя сотню ярдов назад по своему следу, Снага выбрал себе место. Змеиные Жала были уже близко, некоторые продолжали поднимать пыль, чтобы заставить воинов лакка нервничать, другие двигались более искусно, почти незаметные, если бы не редкие тревожные крики кессотов или трепет крыльев взлетающих птиц минта.

Снага закатился под остов куста зеллот, вывалявшись в пыли и набросав на себя охапки старых стручков зеллота, которые кучами лежали под кустом. Замаскировавшись таким образом, он залег в засаде.

Вскоре появилась группа охотников, уверенных в своем численном превосходстве, хотя ступали они осторожно, стараясь, чтобы пыль не поднималась выше пояса. Три стройных, длинноволосых Змеиных Жала вели боевой отряд угандийцев, приземистых мужчин с длинными тонкими копьями и тяжелыми сучковатыми дубинами. Общим числом, наверное, десятка три.

Когда следопыт Змеиных Жал остановился, изучая спутанные следы, Снага беззвучно поднялся и бросился в их гущу. Викинг издал рев только в последний момент, когда большинство из них повернули в его сторону головы, но не успели повернуть копья.

Его тяжелый меч отсек голову первому, попавшемуся на пути, от ключицы до бедра распорол тело следующего. Удар ноги сломал чье-то колено. Впечатав навершие меча в лицо угандийца, он развернулся и, вытянув руку, начал косить всех, кто оказался на пути движения его клинка. Пыль поднялась вокруг него, как дым на поле боя, со всех сторон приближались темные силуэты. И началась кровавая резня.

Снага лежал на земле, его приподнятая голова покоилась на ноге мертвого угандийца. Их тела валялись повсюду, во все стороны протянулись темные дуги залившей пыль крови, которой было слишком много, чтобы ее могла поглотить даже иссушенная земля. Около сорока изрезанных тел были свалены в беспорядочные кучи, конечности переломаны, широко растеклись языки запекшейся крови.