Эри Крэйн - Единство

— Сколько себя помню, я всегда слышала их. Они не замолкали ни на миг: спутанные, бессвязные, каждый полон своих собственных трагедий и несбыточных желаний, дурных помыслов — да чего только не найдется в головах приближенных к Всевидящей Матери. Но хуже всего было видеть свое отражение в их мыслях. Рано или поздно ты начинаешь давать им то, чего они ждут: больше легкомыслия, больше надменности, больше дурачества и гонора, избалованности. И среди десятков тебя, нарисованных чужими умами, больше не найти самого себя. Настоящего.

— Эльса…, — Кристар болезненно свел брови, но девочка тряхнула головой, не позволяя себя прерывать.

— Ты был единственным, чей разум молчал. Единственным, с кем я могла почувствовать то же, что и все остальные: теряться в догадках, о чем ты думаешь, чего хочешь; ощутить трепет сомнений — что сказать, чтобы не показаться смешной и не обидеть; пройти через терзания детского ума — искренние ли твой улыбки или это всего лишь желание угодить дочери Всевидящей Матери, — на губах Эльсы появилась вымученная улыбка. — Только один человек. Я не хотела это потерять. Могла бы сказать тебе о Данмиру, подстроить встречу с отцом — да что угодно. Но тогда бы ты ушел. Скорее всего ушел. И я молчала. А затем, когда отправилась на обучение в Цитадель, когда научилась присмирять свою силу и не давать ей бесконтрольно лезть в чужие головы, я могла бы сообщить тебе. В память о твоей доброте ко мне. Но не захотела. Не захотела отпустить человека, чей разум мне не вскрыть, как бы я того не желала. Надеялась, что смогу изменить порядки, когда стану Командующей. Но ты меня опередил. Что уж теперь? Такая эгоистка. Прости, что думала только о себе, закрывая глаза на то, чего бы хотел ты сам.

Подняв глаза на Кристара, она ожидала увидеть все, кроме его улыбки, и была готова наброситься на него с кулаками, не думая о своем превосходстве в силе. Взяв себя в руки, она уставилась на свои ноги, ругая про себя Дэрка, своими беседами подтолкнувшего ее наконец поговорить с Кристаром.

— Не кори себя, — мягко сказал он. — Всем маленьким девочкам нужно, чтобы кто-то заботился о них. Но люди вокруг думали только об укреплении династии, воспитании будущей Командующей и о том, что она должна будет сделать для Огнедола. Ты ведь это видела в мыслях матери и всех вокруг? Не мудрено, что, когда никого не заботили твои желания, тебе самой пришлось о них подумать.

Кристар убрал усавшие на лоб волосы Эльсы, спрятавшие от него ее глаза. Горячие пальцы соскользнули по скуле к подбородку, мягко поворачивая лицо девочки к себе.

— Но ведь не обязательно, чтобы так было всегда. Ты позволишь мне заботиться о тебе?

Эльса не знала, жарко ли ей от ставшего горячим воздуха или от прикосновения мага.

— Мой отец в доме, — вяло пробормотала она, но Кристар только уткнулся своим лбом в ее, все так же улыбаясь.

— Ты же знаешь, что ментальные маги меня не пугают.

Осознав, что юная церковница все еще не оттолкнула его и не сломала ни единой кости, он прикоснулся к ее губам поцелуем. Обвив шею Кристара руками, Эльса прильнула к нему, чувствуя, как сердце рвется из грудной клетки на волю.

В тысячах километров от Безвременья, под толщей фундамента Берилонского дворца, гигантская глыба Зерна налилась поднявшимся с его глубин алым туманом.

Каменные кулаки, каждый размером с буйвола, взмыли в воздух и с размаху ударили по цели, поднимая песочные волны. Камень треснул, не справившись с сопротивлением вставшего на его пути щита, и раскололся на части.

— Твоя беспечность когда-нибудь сыграет с тобой дурную шутку! — усмехаясь, выкрикнул Кристар в пыль и грохот.

Разрезая камень, будто пирог, ему навстречу из серого облака выскочил Люфир, намереваясь проткнуть противника остриями верхушек двух багровых шипов, растущих из предплечий. Кожаные наручи мерцали лентами слов, придавая шипам форму и не давая развеяться.

Кристар послал навстречу приближающемуся лучнику шипящее пламя. Ожидая подобного хода, Люфир прыгнул в сторону, материализуя лук и закладывая дымящуюся красным стрелу.

— Пустые угрозы, мастер неуклюжих атак, — колко ответил он, отпуская тетиву.

Стрела ударила в первую стену, воздвигнутую на ее пути, и встретилась со следующей, пробивая ее и неукоснительно приближаясь к своей цели, отгораживающейся от снаряда толщей каменных глыб. Те, исполняясь багрового свечения, лопались и разлетались по пляжу, пропуская стрелу дальше.