Кейт Эллиот - Дитя пламени

Доррен вновь начал говорить, запнулся, но тут же продолжил:

— Тебе может показаться, что дни быстро сменяют один другой. Я хотел сказать тебе… — Он замолчал, заметно покраснев, и взглянул на дорогу, ведущую к деревне. Несколько ребят без дела слонялись невдалеке, затем врассыпную бросились в лес, пронзительно повизгивая и смеясь.

— Здесь, в деревне, есть женщина, — наконец произнес он, в спешке проглатывая слова, щеки его покраснели от нахлынувших эмоций. — Ее зовут Врэн, она дочь Красного Брюха и Смеющейся. Эта девушка для меня словно струящаяся вода, как благословение. Сейчас она говорит, что носит под сердцем ребенка, в котором есть частица меня. Старейшины племени согласны признать меня отцом ребенка и разрешить нам жить вместе, если в течение семи сезонов я буду работать с ними в деревне.

Адика не могла представить, что он прочел в выражении ее лица, но Доррен стремительно продолжал, перепрыгивая с того, что он знал, на то, о чем он думал. От каждого нового слова она чувствовала себя все более униженной, а в сердце закралась ноющая боль.

— Не думай, что таким образом я хочу отказаться от своих обязанностей Блуждающего. Я знаю, что должен сделать для своего народа. Но я не вижу причин, по которым не мог бы делать одновременно два дела. Я могу продолжать путешествовать через сотканные врата, с тем чтобы изучать языки наших союзников, и работать здесь. Врэн — хорошая женщина, и я люблю ее.

Это ужасно, но она начала плакать, безмолвные слезы катились у нее по щекам, хотя она желала лишь того, чтобы никто не видел ее слез.

— Адика! Ты самая благородная из всех и самая храбрая! Я знал, что ты будешь счастлива за меня, несмотря на твое собственное горе! — Взглянув на Потерпевшего Неудачу, Доррен нахмурился, как человек, раздумывающий над вопросом, который его давно беспокоит. — А теперь послушай: ты знаешь, насколько ты мне дорога, Адика. Я помню о том, что считается дурным предзнаменованием говорить об этом, что это словно искушение духов, но я хочу, чтобы ты знала — если родится девочка, выживет и будет здорова, мы назовем ее в твою честь. Твое имя будет продолжать жить, и не только в песнях и сказаниях твоего народа, но и в моем ребенке.

— Я очень рада, что у тебя все складывается так хорошо, — проговорила Адика хриплым голосом сквозь слезы.

— Адика! — резко произнес ее имя Потерпевший Неудачу, оторвавшись от вытачиваемого копья для ловли рыбы, привлеченный ложью, сокрытой в ее словах.

Адика бросилась прочь.

Потерпевший Неудачу мог заглянуть в потайные уголки ее сердца, поскольку невидимая нить связывала их, когда они вместе работали над великим плетением, но в любом случае она пришла не для того, чтобы увидеть его. Ее охватила дикая, безумная надежда, она неверно истолковала загадку ночного ветра и потратила свою магическую силу и свое время на глупое, бесцельное путешествие, эгоистический поступок. Сейчас ей было очень стыдно.

Адика бежала вниз через лес, не желая, чтобы кто-нибудь ее видел в деревне. Доррен что-то кричал ей вслед, но она не обращала на это внимания. Она спустилась вниз к краю болот и бросилась через трясину вперед. То здесь, то там виднелись налитые красные ягоды клюквы. Адика промокла почти по пояс, но выбралась на тропинку так, что ее никто не видел, кроме мальчугана, занятого ловлей рыбы. Немного дальше, на тропе, ее окликнули две женщины, доставшие из воды сети, но Адика не могла понять их слов. Ей казалось, будто все связи с людьми медленно отступали от нее, кто-то разрывал с ней отношения, от кого-то она отворачивалась сама; так один за другим уйдут они все, пока она не окажется совершенно одна перед великим плетением, за исключением других шести Почитаемых — Потерпевшего Неудачу, Двупалого, Шу-Ша, Пронзающего Последним, Хорны и Сияние-Слышит-Меня. Они сами теперь составляли отдельное племя: те, кто отделился от всего человечества. Они будут принесены в жертву, благодаря которой человеческие племена обретут свободу и отбросят все свои страхи.

Облака разошлись на небосклоне, и к тому времени, как Адика добралась до каменного круга, солнце почти скрылось за линией горизонта на западе. Что бы ни подумал Потерпевший Неудачу о ее странном поведении, он был слишком стар, чтобы идти сюда. Он не последует за ней и не будет докучать затруднительными вопросами. Пойдет ли Доррен за ней? Хотела ли она, чтобы он понял, — он обретет свое счастье с кем-то другим, тогда как она будет по-прежнему одна? Не то чтобы она завидовала его счастью, это было совершенно не так. Адика надеялась, что в конце концов и она будет хоть немного счастлива и любима.