Кэтрин Фишер - Архон

— Да, — серьезно кивнул Алексос. — Так надо, Лис.

— С каких это пор мы слушаемся мальчишек? — проворчал коротышка.

Шакал пожал плечами.

— Мы слушаемся Бога.

Лис с недовольным видом побросал ножи. Шакал протянул ему голубую звезду.

— Я не могу ее взять! Главный у нас — ты.

— Тогда я приказываю. И я никогда не втягиваю своих людей в заварушку, с которой не могу управиться сам. Возьми.

— Вожак…

— Возьми. Будешь меня прикрывать.

— Но ты сам остался безоружным!

Шакал сложил руки на груди.

— Из вас, — ровным голосом сказал он, — я самый сильный, самый проворный, самый толковый и лучше всех воспитан. Выбор очевиден.

— И самый упрямый, — проворчал Орфет.

Но Лис все-таки взял голубую звезду.

И вот Сетис, задыхаясь, выбрался на порог пещеры. Все четверо мужчин встали плечом к плечу, Алексос протолкался между ними и вышел на пару шагов вперед, в темноту.

Перед ними лежал Колодец Песен.

Она смотрела на место, где родился Бог.

«В толще земли всегда были трещины и коридоры, — сказал он ей однажды. — По ним движутся боги, поднимаются из подземного царства, из ручьев и из темноты».

Одна из таких трещин — Оракул. Другая — Колодец, который отправился искать Архон.

Эта расщелина была глубокой, с неровными краями. Мирани заглянула в нее, опустилась на колени, прикоснулась лбом к земле. Жесткое одеяние захрустело.

— Начинаем, — прошептала она.

Потом подняла голову и быстро развернулась.

— Но сперва сложите оружие.

Солдаты с сомнением покосились на Аргелина.

Мирани хранила спокойствие.

— Это священное место, священный час. Его нельзя осквернять орудиями смерти — это место рождения. Прикажите им убрать оружие.

Аргелин коротко кивнул. Солдаты торопливо сложили копья на землю, сотник сгреб их и вынес из пещеры. Мирани встретилась взглядом с Аргелином.

— И вы тоже, господин генерал.

Он посмотрел на нее с плохо скрываемой злостью, потом снял с пояса меч и вышвырнул его из пещеры. Его телохранители покорно последовали его примеру; среди теней она увидела сановников из Города Мертвых, нескольких купцов, крупных ростовщиков, чиновников.

Свидетели. Тщательно подобранные.

И среди них — Гермия.

Мирани с трудом сдержала испуганный вскрик.

На Гермии было длинное черное платье. Она сняла все свои украшения и расплела волосы, не подкрасила ресницы и бледные губы. Но глаза пылали гневом, она стояла, выпрямившись во весь рост, и на ее умном лице не шевелился ни один мускул. Мирани затрепетала от страха, на спине выступил пот. По обычаю прежняя Гласительница надевала маску на новую — она об этом совсем забыла.

Гермия скорее убьет ее, чем сделает это.

Мирани медленно выпрямилась.

Вот он, конец. Время пришло, и ничто больше ее не спасет. Что задумал Бог? Выжидает, хочет посмотреть, доверяет ли она ему? Она обернулась, распростерла руки. Звякнули хрустальные капли. Где-то в углу тихо зарокотали барабаны и трещотки. Она раскрыла рот, чтобы произнести слова Открытия.

Но вместо них раздался чей-то крик.

Аргелин мгновенно обернулся. Он всегда был начеку. Стражники сомкнулись вокруг него стеной.

На тропе, ведущей к пещере, появился человек. Бородатый, в длинном красном бурнусе, он нес тяжелую шкатулку. Опередив воинов, попытавшихся выхватить ее, он осторожно опустил свою ношу на землю и выпрямился.

— Дар в знак перемирия.

— Какого еще перемирия?! — изумился Аргелин. — От Джамиля?

— От моего повелителя принца.

— Не слыхал ни о каком перемирии.

Мирани обернулась.

— Перемирие настало, господин генерал. С этой минуты. Во время церемонии Возведения Гласительницы всякое насилие запрещено. — Не дожидаясь его ответа, она повернулась к гостю. — Ваш принц пришел? Он здесь?

— Он ждет внизу, госпожа.

— Тогда пусть поднимется.

Не обращая внимания на гневные возгласы Аргелина, она смотрела на темный силуэт Жемчужного Принца, приближавшийся ко входу в пещеру. За ним следовала свита, одетая в шелка и златотканую парчу, повсюду мерцали жемчуга.

Джамиль поклонился ей и Девятерым.

— Я получил ваше письмо о том, что условия нашего Императора выполнены. Что произошла смена Гласительницы. — Его темные глаза вопросительно взирали на Мирани. — Это правда?

— Если этого пожелает Бог, — тихо промолвила она.

— Тогда пусть эта церемония пройдет у меня на глазах, и тогда наступит мир. Потому что истинной причиной ссоры была не торговля и не правление господина Аргелина, а осквернение Оракула. Оракул должен быть доступен каждому. В этом суть наших верований.