Кэтрин Фишер - Архон

Кроме того, боги непредсказуемы. Никогда не знаешь, что у них на уме.

В теплых сумерках перед ней выросла покосившаяся каменная арка. Она нырнула в проем и зашагала по извилистой тропинке, среди порхающих мотыльков. Вдоль дороги знойно стрекотали цикады, а вдалеке с шелестом набегали на пляж волны. Из Порта доносились грохот и дым. Девушка понятия не имела, что там происходит.

Дойдя до каменной лестницы, она поднялась и остановилась на вершине, на плоском возвышении. До самого горизонта простиралось море, черное, неугомонное. Она посмотрела в другую сторону — вдалеке виднелись очертания Лунных гор, на фоне звезд чернели призрачные вершины. Высоко ли взобрались Сетис и все остальные? Нашли ли они Колодец, а Шакал — свое золото? Или уже погибли от жажды в безлюдной пустыне, и по их неподвижным телам ползают муравьи?

Она отринула эту мысль и приблизилась к Оракулу.

В тени сторожевого камня темнела расселина.

— Послушай меня, — сказала Мирани. — Слышишь? — Она легла на живот, откинула с глаз волосы. Опустила лицо во влажную черноту и крикнула: — Креон! Выслушай меня!

Она не знала, слышит ли он ее. Сетис говорил, подземный зал находится далеко внизу, голоса долетают туда приглушенными, но наверняка никто до нее не кричал так громко, не свешивался так далеко над дымной расселиной, не взывал с таким ужасом. От этой мысли у нее закружилась голова, глаза наполнились слезами, она зажмурилась.

— Предупреди Алексоса! Сетису приказано убить его. Ты меня слышишь? Дай понять, что слышишь!

Почему он не отвечает? Куда же девается тот голос в голове, когда он больше всего нужен?

Издалека, из Святилища, донесся тихий звон гонга — сигнал, призывающий Девятерых собраться. Они придут сюда, так что у нее еще есть время.

— Креон, — воззвала она. — Откликнись!

Раздался тихий шорох.

Она отпрянула, заранее зная, что это скорпион.

Из расселины показались клешни, потом и он сам, большой, красный. Высоко подняв передние лапы, он бросился к Мирани, как будто слышал ее зов. И, если Бог вселяется в созданных им существ, тогда, выходит, она и вправду его звала. В свете звезд скорпион таинственно мерцал.

Мирани глубоко вздохнула. Приблизилась на шаг, задрав юбку выше колен и стиснув подол кулачками. Подумала: уж не вскружили ли ей голову ядовитые пары, поднимающиеся из расселины, не застелили ли они ей взор? Потому что к скорпиону было что-то привязано.

Она отыскала бронзовую чашу, наклонила ее обод к земле. Скорпион, как всегда, подполз ближе, привлеченный блеском отражений, игрой собственных порывистых бросков. Как только он вполз в чашу, Мирани выпрямилась, и скорпион беспомощно соскользнул на дно. Она вгляделась.

Браслет. Тонкий, дешевый, сильно потертый. Очень маленький, подходящий только для девочки. Мирани облегченно вздохнула. Это браслет Телии, она всегда его носила. Значит, Телия и отец Сетиса находятся внизу, в царстве Тени, там, где им ничто не грозит. И вдруг она оцепенела от ужаса. Она сказала им о Сетисе! Слышали ли они? Что они подумали?

Различив за спиной шаги, она крепче стиснула чашу.

Рядом стояла Ретия, укутанная в темный плащ. Она запыхалась от быстрой ходьбы.

— Так и знала, что ты здесь! В чем дело? Что ты затеяла?

Мирани вздохнула.

— Долго ли мы будем строить заговоры друг против друга?

И вдруг она разозлилась. В душе вскипел давно подавляемый гнев. Она подошла к рослой девушке и выпалила:

— Ты и Джамиль, Гермия и Аргелин — какая между вами разница? Ложь от имени Оракула и тирания. Ты всегда была гордой, Ретия, а теперь пошла на предательство! Ты же клялась, что будешь хранить верность только Оракулу? Нет, ты верна лишь самой себе! Неужели ты готова любой ценой осуществить свои честолюбивые замыслы? — Ее голос дрожал, она обернулась к Лунным горам и прокричала туда: — Неужели ради этого можно пойти на убийство?

Наступило молчание. Потом Ретия тихо произнесла:

— Мы с тобой никогда не были подругами. Но однажды я услышала, как Оракул произнес твое имя.

Мирани отшатнулась.

— Только не смей говорить, что затеяла всё это ради меня!

Ретия выгнула брови.

— Ладно, ладно, я не об этом. Но разве не видишь — ты утверждаешь, будто слышишь Бога. Не знаю, получится ли это у меня. Я обратилась к Оракулу только однажды и вместо ответа провела в забытьи несколько часов, а, очнувшись, узнала, что мое место заняла Царица Дождя. Я хочу услышать его, Мирани! Хочу получить эту силу, это знание. Поэтому, когда я стану Гласительницей, ты сможешь остаться Носительницей, и мы будем действовать сообща. Но только в том случае, если победит Джамиль. Если же победа достанется Аргелину, никого из нас не оставят в живых.