Кэтрин Фишер - Архон

Алексос встал, снял сандалии, связал их и повесил на шею. Стиснул деревянный посох, который протянула ему Гласительница. На миг его темные глаза встретились со светлым, как стекло, взглядом Гермии, потом маска Гласительницы медленно повернулась вбок, как будто девушка хотела что-то прошептать ему. Но слов не прозвучало. Вместо этого Гласительница опять вступила в круг танцующих.

Постепенно звуки стихли. Девятеро стояли в молчании. Пламя в небесах почти погасло, с моря налетали порывы прохладного ветра. Мирани задыхалась, перед глазами всё плыло. По ногам проползали мелкие существа. В воздухе крошечным облачком заплясали светлячки.

Алексос сказал:

— Здесь я начинаю мой путь, здесь он и закончится. Я, Расселон и Хореб, Антиниус и Алексос, Архон нынешний и будущий, Воплощение Бога на Земле, Ярчайший, Мышиный Бог, Солнечный Всадник, начинаю свой путь. Я изопью из Колодца Песен. А до моего возвращения молитесь за меня.

Высокий мальчик в белой тунике спокойно стоял посреди сумерек. И Девятеро жриц одна за другой повернулись лицами наружу, образовали круг, обращенный к нему спинами, и он пошел прочь от них, вниз по широкой лестнице, по вьющейся каменистой тропе, и Мирани знала, что он проходит через каменную арку, спускается на дорогу, вдоль которой выстроились двойной шеренгой все обитатели Острова, обратив к нему спины, ибо никому не дозволено видеть Архона без маски.

Отсюда ей было хорошо видно всё: и солдаты, наводнившие Мост, и, за спинами у них, вдоль дороги до самой пустыни — сотни жителей из Порта. Многие принесли факелы, они трещали и сыпали искрами. Гермия повела Девятерых вниз, вслед за Архоном, и они пешком вернулись в Храм. На Мирани нахлынула неясная печаль, глубокий страх за одинокую фигурку, бредущую по бесконечной дороге между шеренгами равнодушных спин.

— Не вешай нос, — бодро шепнула ей Крисса. — Он вернется.

Мирани мрачно посмотрела на нее.

— Как будто тебе не безразлично.

— У меня тоже есть чувства, Мирани. — Из-под маски Вкушающей Для Бога сверкнули голубые глаза.

— Да, тебя волнует, что дадут на ужин и какое платье надеть завтра.

— Неправда…

Мирани обернулась к ней и сняла маску — они уже перешагнули порог Нижнего Дома.

— Правда! Прекрати заигрывать со мной, Крисса. Я тебе не верю и никогда больше не поверю. Никогда!

Глаза Криссы наполнились слезами. Но, сняв маску, она улыбнулась.

— Даже если я расскажу тебе секрет?

— Не хочу ничего слышать. — Мирани торопливо отошла от нее и направилась к Храму. Оттуда была хорошо видна дорога, а ей хотелось подольше не выпускать Алексоса из виду. Но Крисса побежала за ней.

— Захочешь, захочешь! Это касается Гермии и Аргелина. Они поссорились.

— Они и раньше ссорились. — Над ними выросла громада Храма; темный фасад заслонял звезды. Мирани стала торопливо подниматься по истертым ступеням.

— Да, но не так! — Крисса остановилась, переводя дыхание. — Ну погоди же, Мирани! Послушай меня. Дай хоть слово сказать!

Мирани остановилась и, не оборачиваясь, дождалась Криссу. Когда та поравнялась с ней, Мирани с усилием произнесла:

— Говори.

— Они поссорились очень сильно, долго кричали. Речь шла об Архоне. Гермия все-таки начинает верить, что Алексос и есть настоящий Архон. Она мне мало что рассказывает, но, по-моему, это началось, когда он принес дождь. Потому что его выбрала сама Царица Дождя, хотя не знаю, верит ли в это Гермия… Как-никак она всю церемонию пролежала, одурманенная травами.

Под дуновением теплого ветра платье Мирани обвилось вокруг щиколоток.

— И она рассказала Аргелину? — спросила Мирани.

— Нет! Не такая она дура. То есть это я думаю, что не рассказала. Но он знает. А теперь, когда Алексос ушел в пустыню, она, наверное, боится, что с ним может что-нибудь произойти. Видела, как она ему нашептывала на ухо? Интересно, что она сказала?

— Мне тоже интересно, — задумчиво произнесла Мирани и вгляделась в пустынную даль, силясь рассмотреть Алексоса, но слишком ярко горели факелы на Мосту, слишком велико было расстояние.

По лестнице поднималась Ретия.

— Я пошла, — торопливо проговорила Крисса — Она меня терпеть не может. — И сбежала вниз по лестнице мимо высокой девушки, но та даже не повернула головы, как будто Крисса была не больше чем мотыльком, порхающим в сумерках.

На вершине лестницы Ретия встала рядом с Мирани и тоже поглядела на дорогу.

— Что здесь было нужно этой негодяйке?

Мирани вздохнула.