Дэвид Кек - Небесное Око

— Шакалы. Они и говорить толком не умеют. К чему их слушать? Гораздо приятнее побеседовать со старыми друзьями. Ты рассказал своему непоседливому лорду о том, как присматривал за его сестренкой? За ней и за ее несчастным малышом? Как ты думаешь, ее согревала мысль о том, что за дверью стоит ее родственник?

— Быть посему кузен, — говорил Рагнал. — Поскольку я все еще государь, я объявляю о начале Великого Совета. Несмотря на то, что речь пойдет обо мне, я заявляю право на то, чтобы и на этот раз возглавить Совет.

Поскольку возражений не последовало, Рагнал продолжил, обратившись к сидящим за столом герцогам:

— Принимайте решения сообразно древним обычаям и традициям, законам королей минувшего и наставлениям патриархов. Под страхом навлечь проклятие на свою бессмертную душу вплоть до окончания Совета запрещается лжесвидетельствовать и обнажать оружие.

Дьюранду показалось, что по залу пронесся ропот. Воин почти ничего не слышал — в голове звучал сочащийся злобой голос, заглушавший все остальные звуки.

— Ну что ж. Давайте послушаем.

Рагнал подался вперед и с усмешкой в голосе произнес:

— Великий Совет собрался, дабы обсудить следующий вопрос. Чтобы собрать армию и подавить бунт, я занял у Совета деньги. Залогом стала вот эта побрякушка, — государь, на лице которого было написано презрение, снял с головы корону Эвенстар. — Настало время вернуть заем, но казна по-прежнему пуста, — сидевшие у огня чиновники с виноватым видом о чем-то зашептались. — В связи с этим я прошу Великий Совет простить мне мой долг.

Рагнал навис над столом, переводя взгляд с одного герцога на другого. Русая борода и грива льняных волос лить усиливали сходство государя со львом.

— Кто, — прогремел король, — согласен простить долг и выступить в мою защиту?

Повисло молчание.

— Дьюранд! Дьюранд, что с тобой? — раздался чей-то шепот.

Что-то проговорила Дорвен. Слов было не разобрать.

— Уходите, прошу вас, — твердил ей кто-то.

— Отчего все замолчали? Неужели совсем не осталось храбрецов? — произнес мерзкий голос в голове Дьюранда. Воин, ловя ртом воздух, зажмурился и сжал кулаки.

Из-за стола поднялся высокий мужчина с длинными усами — герцог Гарелинский, владения которого граничили с Гиретом. Герцогства находились в союзе, скрепленном узами брака. Герцог Гарелинский чем-то напоминал одного из древних воинов, увиденных Дьюрандом в Фецкой лощине. Лорд огладил рукой длинный кафтан и склонился перед королем в глубоком поклоне.

— Я был бы рад, если бы государь оказал мне честь и позволил выступить в его защиту.

— Ты погляди, как ладно говорит. А посмотришь — деревенщина деревенщиной. Жалкий пес, обученный ходить на задних лапах.

Дьюранд обхватил голову руками. Он видел обеспокоенных друзей, окруживших его, но не мог произнести ни слова.

— Мы уже поблагодарили тебя за старину Гоула? Засада была полностью его идеей. Наверное, он догадывался о наших планах. Взрослые люди порой ведут себя как дети, — это так удивительно. Ему хотелось вернуть расположение Радомора. Впрочем, Гоул нам был уже не нужен. Бедолага погиб от собственного кинжала, который не раз служил ему верой и правдой.

Дьюранд почувствовал во рту вкус крови, на шее вздулись вены. Ему казалось, что холодная сталь кинжала погружается ему в горло. Его попытались вывести из зала. Резким движением Дьюранд стряхнул с себя руки.

— Вы мужественно сражались за нас, герцог Гарелинский, — промолвил Рагнал, — и всегда были нашим преданным союзником. Мы с радостью выслушаем вас.

Лорд кивнул и, перекрывая рев бури, бушующей за стенами замка, громко сказал:

— Ваше Величество, Ваше Высочество и вы, милорды, члены Великого Совета. Средства, полученные его Величеством, не были выброшены на ветер. Серебро пошло не на строительство замков. Оно было потрачено не на лошадей, не на охотничьи угодья и не на вина Вуранны. Короче говоря, государь расходовал деньги совсем не так, как потратил бы их я, — несколько человек в Совете рассмеялись. — Все серебро пошло на усмирение безумца Бороджина, на жалование рыцарям, маршалам, конюхам и простым солдатам. На него приобрели провиант и пополнили кавалерию. Этим серебром мы оплатили мир и спокойствие наших восточных рубежей. Деньги, что мы ссудили государю, не обогатили его. Мы обрели покой. Купечество и простой люд теперь в безопасности. Неужели мы заблуждались, ссудив государю эти деньги? Неужели государь допустил ошибку, обратившись к нам за помощью? Хотелось бы нам получить назад серебро, распрощавшись с миром, который был завоеван с таким трудом, с миром, на приобретение которого были потрачены наши деньги? Нам такой обмен не нужен. Я никогда не…