Вера Ковальчук - Младший конунг

Женщина отвернулась и посмотрела на закипающую в нескольких шагах от нее яростную драку. Строй воинов ее отряда (с какого-то момента всех, кто пришел вместе с нею по Северну, она начала считать своими, даже если не помнила их в лицо и по именам), несмотря на пополнение, прогнулся и собирался вот-вот порваться. Гуннарсдоттер присела на кочку, и, чувствуя, как медленно гаснет в груди болезненное пламя, стала ждать, когда битва докатится и до нее. Уже вот-вот.

«Странно, где Альв? Разве он не видит, что сейчас я ввяжусь в бой?»

Она посмеялась собственным мыслям и медленно встала с кочки — иначе битва застанет ее сидящей.

А из-за леса тем временем появился авангард войска Орма. Хильдрид покосилась в ту сторону. Впереди шли саксы, вооруженные большими щитами и топорами. Мечей у них было куда меньше, чем у викингов, потому что они не посвящали всю жизнь войне, и не спешили, заполучив хоть какие-то ценности, бежать к кузнецу с заказом — сперва меч, потом шлем, потом кольчугу.

Вслед за саксами шли воины в странной одежде, которая живо напомнила Хильдрид скоттов на севере Британии. Но потом она поняла, что ошиблась. Это были ирландцы; у этого народа мужчины так же, как у скоттов, носили короткие юбки, называемые килтами.

«Должно быть, Эйрик здорово досадил конунгу Кварану [41] Анлаф Кваран — король Дублина. , если теперь он готов присоединиться к кому угодно, лишь бы расправиться с Кровавой Секирой и его ордой», — подумала она. То, что речь идет именно о Кваране, женщина не сомневалась. Некоторые из ирландцев несли полотнища на длинных древках со знаками Кварана, которые дочь Гуннара знала.

Глядя на приближающихся воинов, Гуннарсдоттер подумала о Кадоке. «Я буду с тобой», — вспомнила она его слова, сказанные на последнем ужине в Хельсингьяпорте, и сейчас краткое воспоминание успокоило ее. Может, ей просто легче было не чувствовать себя совсем одинокой в толпе озверевших в драке мужчин, не чувствовать себя совсем чужой.

Она шагнула вперед и вклинилась в строй. Справа, бросив деревню, вернее, то, что от нее осталось, и войско, с которым до того сражались, бежали викинги, в которых вновь пробудился боевой пыл. Тем временем, хоть новоприбывшие воины под началом Орма еще не добрались до первого отряда Эйрикова войска, но те уже развернулись к ним лицом. И викинги Хильдрид даже не попытались ударить им в спину, должно быть, не сообразили. Они все, как один, бросились на викингов, прибывших с реки.

— Назад! — завопила Хильдрид. — Назад! Обратно! Живо! — и побежала им навстречу, махая рукой. Ее жесты заметил Хольгер и тоже замахал руками. Викинги, не добежав до новоприбывшего отряда, стали останавливаться, некоторые повернули. В конце концов, внушить всем благоразумную мысль врезаться в тыл врагу дочери Гуннара не удалось, но примерно половина ее небольшого войска, сбившись в плотный строй, бросилась навстречу отрядам Орма. Они клином вонзились в арьергард строя Эйриковых воинов, и драка завязалась яростная.

На берегу, лицом к лицу с лучшими викингами Эйрика Кровавой Секиры, осталось меньшинство — не больше ста человек, недостаточно, чтоб удержать какой-то рубеж, тем более открытый, но достаточно, чтоб задержать. Сотня викингов — это не сотня хилых крестьян из Валланда, вооруженных косами и вилами, которые вряд ли продержатся хоть полчаса. Викингов нельзя миновать, не заметив, даже если за твоей спиной — в пять-шесть раз больше войск.

Тем, кто стоял, сдвинув щиты, на пути Эйрика, было весело. Они были здесь не одиноки, там, в сотне-другой шагов, как в котле, кипит сражение и ждет подмога. Не нужно безнадежно умирать, нужно лишь продержаться подольше, чтоб дать соратникам возможность покончить с той частью войска, что уже должна была вымотаться.

Схватка на берегу незаметно стихла. Не перемирие, нет — пауза, короткий отдых, начавшийся спонтанно. Викинги молча ждали, глядя друг на друга и ожидая, кто сделает первый жест. Люди Хильдрид устали — те, кто выжил, помнили совершенно нечеловеческие усилия, которые им пришлось приложить к тому, чтоб удержать врага. А воины Эйрика молчали в невольном уважении — такое упорство противника не могло не произвести впечатления. Стояли и смотрели, и каждый, будто оглохнув, не слыша шума боя и криков, доносящихся с другого конца ископченной деревни, наслаждался этим коротким мигом покоя.

А потом, раздвигая первый ряд своих воинов, вышел Эйрик — Гуннарсдоттер узнала его сразу же, как тот начал двигаться, потому что сын Харальда был без шлема — знак презрения к этой толпе врагов, вызов: мол, что вы мне сделаете? На нем был прежний доспех, приметный: в ворот и рукава кольчуги для красоты вплетены желтые медные кольца, а на груди были даже серебряные, несколько штук. И секира прежняя — большая, тяжелая, необычная по длине древка и ширине лезвия. Скорей уж двуручная секира. Но и щит тоже имелся, его, как полагается, Эйрик держал в руке. Чудовищная сила таилась в этом человеке.