Ярослава Кузнецова - Золотая свирель

Я улыбнулась. Обаяние у мальчишки имелось. И характер, наверное, у него легкий, задорный, несмотря на странности. Хороший характер. Только болтун он порядочный.

— Так что за зверь, а? Ты говоришь — зверь, значит он один? Здоровенный, выходит, коли ему одному всю корзину. Здоровенный, правда?

Ишь ты, Кукушонок. Соображалка у тебя и впрямь ничего, даром, что рыжая и давно нечесаная.

— Да, большой. Большой зверь.

— Лев? Пардус? Или нет, какой-нибудь водяной, какой рыбу жрет, какой-нито… Кит? Черепах? Может, змей морской? Дракон?

Я споткнулась. Эй, Кукушонок! Что-то ты слишком здорово соображаешь.

— Я знаю. — Он тоже остановился, перехватил веревку, неловко отер рукавом взмокший лоб. — Дотумкал я. Ты у лорда Вигена Минора в загородной усадьбе… Недавно служишь, да? Там, сказывают, зверинец большой, и бочка там есть, говорят, огроменная, с соленой водой, тварей морских держать, а в бочке окошечки хрустальные…

Я ничего не сказала. Зашагала дальше — дорога плавно поворачивала к реке. Над прибрежными кустами сверкнула широкая лента Нержеля. Противоположный берег, обрамленный синеватой каймой леса, едва угадывался в солнечном мареве.

Далеко-далеко на севере, там, где река соединялась с морем, разлилось слепящее сияние. И на этом самом стыке, в текучем жгущем свете, парила призрачным замком Стеклянная Башня — мой маленький остров, высокий, узкий, почти прозрачный, почти невесомый, почти не существующий.

— Барышня, а барышня, ты расскажи про дракона-то… Ну, расскажи, небось не тайна это, не секрет какой… Слышь, а может, покажешь его, а? Я тебе корзину задаром дотащу. Покажи дракона, барышня! Век благодарить буду, хочешь, всю работу переделаю, клетки почищу, воды натаскаю…

— Из моря?

Мы снова остановились. Кукушонок разволновался. Он шумно и часто дышал.

— Да хоть из моря… — голос его неожиданно ослаб.

— С чего ты взял, что это дракон?

— Ты ж сама сказала…

— Я не говорила этого.

Он заморгал.

— Тогда кто?

— Что “кто”? Кто сказал? Ты сказал. Ты сам выдумал дракона, сам и сказал.

— Да не… Если не дракон, то кто?

Если не дракон, то кто? Амаргин называл его мантикором. Я никогда не видела мантикоров, но, кажется, они выглядят иначе. Но он и не дракон. Он точно не дракон. У драконов, даже бескрылых, нет лица, у них морда. А у мантикоров нет драконьего тела и чешуи. Хвост у мантикоров имеется — скорпионий, а не драконий, и на нем жало, а не пика. А вот рук — настоящих рук, с пальцами, с ладонями — нет ни у тех, ни у других.

— Не знаю, — призналась я. — Мне сказали, что это мантикор.

Кукушонок только охнул. Он поверил сразу и безоговорочно.

— Мантикор!

— Но это не мантикор.

— Не мантикор?

— Увы, нет. Он большой и страшный, весь в шипах, он лежит в воде, светится как гнилушка, воняет, жрет рыбу и все время спит.

— Он свирепый?

— Понятия не имею. Он не просыпается даже для того, чтобы поесть.

— Ты за ним ходишь? Кормишь, то, се?

— Да. Кормлю, то, се.

Я повернулась к спуску на паром. Парень, вздыхая, поплелся следом.

— Эх, да я понимаю… понимаю, что нельзя показывать редкого зверя каждому встречному-поперечному. Лорд Виген, я слыхал, гневлив весьма, еще высечь велит, ежели чужого кого в доме своем застукает… А то вообще взашей вытолкает, в смысле, не только меня, но и тебя…

Не слушая кукушоночье нытье, я прибавила шагу. На берегу толклась толпа, человек в двадцать. Там же присутствовал порожний воз, пара лошадей, коза и собака. Широкий прямоугольник парома неспешно подбирался к дощатому причалу. Причал был длинный, и в дальнем его конце, у крытого дранкой сарайчика, покачивались в набегающей от парома волне две лодочки. Дом паромщика стоял чуть в стороне, на поросшем мелкой кудрявой травкой склоне.

Кукушонок, похоже, разочаровался в предполагаемой авантюре. Замолчал. Или сейчас его больше интересовало происходящее на пароме.

На короткий причальный столб легла веревочная петля. Грузная посудина ткнулась тупым носом в доски, отошла от толчка, и через расширяющуюся щель на причал выпрыгнул полуголый мужчина в оборванных холщовых штанах. Другой мужчина, постарше и посуше, выволок сходни.

— Вон те лодочки, — я показала рукой. — Чьи?

— Та, что слева — моя, — хмуро отозвался Кукушонок. — На кой тебе она? Ты ж сказывала, к Минорам, на ту сторону…

— Отлив уже начался. По реке, потом обогнуть маяк… так будет быстрее.

— К Минорам? Да ты че, там потом по берегу мили полторы топать…