Александр Мазин - Волки Одина

– Сказал же – я работу нашел! – Санёк обнял отца. Тот дернул плечами, но Санёк не отпустил. – Папа! Какие наркотики? Я твой сын. Ты должен мне верить. Я эти деньги за-ра-бо-тал! И налоги заплатил. И это – не последние. И не единственные. У меня – очень хорошая работа. Очень интересная. Приходится много учиться, но я умею, ты знаешь. Веришь мне?

Успокоил? Нет?

Папа всегда был чуток. Санька порой удивляло, как ловко он угадывает, когда сын врёт, а когда говорит правду.

– Пошли есть, – сердито сказал Первенцев-старший, сбрасывая руку Санька. – Маша, пойдем. После поговорим.

«Нет ничего вкуснее приготовленного мамой, – в очередной раз признал Санёк. – Какие они у меня всё-таки славные. Им бы где-нибудь в Европе жить… Ну, может, еще и поживут».

– Глаза у тебя, сына, какие-то нехорошие стали, – огорченно проговорила мама. – И осунулся весь, похудел.

– Устал немного, – сказал Санёк. – Работа все же тяжелая.

– Да уж, – вздохнула мама. – Деньги нынче нелегко зарабатывать. А уж такие деньжищи…

– Это на дом вам, – сказал Санёк, но под суровым взглядом отца тут же исправился: – …Нам на дом. Ремонт сделать можно или вообще финский купить.

– Я этот дом своими руками построил! – возмутился отец. – Он еще век простоит.

– Кто спорит? Тебе решать. Мам, супу еще налей…

– Я бы всё-таки хотел узнать подробности, – заявил отец, когда они перешли к чаю с крендельками. Но тон у него уже был другой. Неужели поверил?

– Пап, я не могу! – Санёк развел руками. – Я подписку давал.

– Что-то связанное с твоим этим, отставником? На которого ты работаешь?

Санёк знал: папе не нравится Фёдрыч. Папа вообще военных недолюбливал. С института. Но терпел, потому что считал: лучше пусть Санёк тренером работает (такая у него была официальная запись в трудовой), чем баклуши бьет.

– Нет, не с ним. Но я его планирую подключить. Он толковый, Фёдрыч.

Папе не удалось скрыть ироническую усмешку. Санёк понимал, что он думает: «Вот сидит мальчишка, только из школы, ничего в жизни не видел – и уже планирует! Решает за взрослых людей».

– Спасибо, мам! – Санёк встал. – Пойду гляну, что у меня с почтой.

Почты было много. Большая часть – от Лики. И в фейсбуке. И в скайпе.

«Не сейчас, – подумал Санёк. – Не могу».

Он ей изменил. И это факт. Даже если она никогда не узнает, всё равно на душе муторно.

И тут вспомнился Серёга… и стало еще муторнее.

Что теперь делать, что сказать его родителям?

Можно, конечно, ничего не говорить. Из Игры, как сказал Петр, с ними уже связались. И никто, кроме Машуньки, не знает, что Серёга ушёл с ним. Да и Машунька не знает ничего толком. Можно сделать вид, что он ни при чем.

Никто не узнает.

Но совесть…

Может, денег им подкинуть сверх того, что по страховке заплатят? Да и когда еще заплатят… Денег бы точно подкинуть надо. Отец у Серёги – алкаш. «Жигуль» парню достался, потому что у отца права отняли. Уже второй раз, и теперь надолго. А у матери Серого – двое мелких, и деньги ой как нужны. Решено. Завтра заедет, отдаст тысяч пятьдесят. Рублей. Можно и больше, но тогда вопросы возникнут. А так можно сказать, что долг возвращает.

Еще грело сказанное клерком в офисе Игры: «Если закон нарушен, он будет восстановлен. И друг твой вернется». Если нарушен…

Вот этого Санёк не знал.

Зато он знал, что есть в миру два человека, которым наверняка что-то известно.

Искатели. Сидор Черный Доктор и Николай Двина.

А как говаривал бывший офицер спецподразделения «Меч» Никита Федоров, он же – Фёдрыч: «У знающего человека можно узнать всё, что тебе нужно. Главное – правильно спрашивать».

И если сам Санёк науку «правильно спрашивать» изучал чисто теоретически, то Фёдрыч – профи. И наверняка поможет, если попросить. Правильно попросить.

– Фёдрыч, я вернулся! – сообщил Санёк.

– Подъезжай, – лаконично отозвался майор в отставке.

Санёк подъехал.

И, к своему удивлению, обнаружил в гостях у Фёдрыча Гучко. И, к еще большему удивлению, Санька тот не узнал.

– Это кто? – поинтересовался уже слегонца датый банкир. – Сослуживец твой? Познакомь. Может, у меня для него работа есть.

– Юра, ты когда набраться-то успел? – удивился Фёдрыч. – Мы ж меньше литра приговорили.

– Чё ты гонишь? Я не пьяный! – возмутился Гучко.

Санёк заметил: прежнего, барственного, отношения к майору у банкира уже не наблюдалось. Общались равные.