Георгий Паксютов - Что мне приснится

Скоро мы дошли до той таверны, к которой меня вел Наугрим. На ее пыльной вывеске была грубо намалевана лошадь, вставшая на дыбы.

Когда мы уже вошли внутрь, Наугрим остановил меня.

- Я должен был сделать это сразу, когда мы встретились...

Он сбросил с себя свою дубленую куртку и снял ножны, которые были привязаны у него за плечами. Из-за куртки я прежде не мог их видеть. Он протянул ножны мне.

Это был мой меч, который я отдал Наугриму в день нашей последней встречи.

Я с трепетом принял ножны и, взявшись за украшенную печатью рукоять, потянул за нее.

Клинок легко покидал ножны, как будто рад был снова увидеть мое лицо.

Я и мой меч снова были едины.

Глава двенадцатая

Часть первая

Вид далекого лесного массива одновременно успокаивал и внушал страх. Внушал страх, потому что под сводами этого моря деревьев, куда не проникал ни один солнечный луч, могло множиться какое угодно зло, и даже победа над ним представлялась ненадежной и временной. Успокаивал, потому что это место настолько хорошо подходило для тайного убежища темных сил, что возникала надежда на то, что им незачем и покидать его -- пускай живут на этой проклятой земле хоть до конца времен.

По-своему здесь было спокойно; с войной сюда шли именно мы.

Номинально насчитывавший тридцать рыцарей отряд на деле немногим не дотягивал до сотни человек -- на каждого члена Ордена в среднем приходилось двое слуг. Даже слуги почти все были при конях, множество коней вели и под поклажу или про запас. До самых окружавших Стигийские болота лесов мы, таким образом, путешествовали с большим комфортом, но, с другой стороны, ставили под угрозу жизни десятков людей, которые едва ли смогут защитить себя в предстоящем бою. Своими мыслями я поделился с командующим, и он, вроде бы согласившись, сказал, что еще позаботится об этом. Время шло, но он так ничего и не сделал -- во всяком случае, пока.

Хотя на бумаге я значился заместителем командующего, Иаков управлял всем единолично, и делал это с вызывающим уважение энтузиазмом. Люди подчинялись ему беспрекословно. Даже во время нашего путешествия к болотам, пока нам еще ничего не могло угрожать, он организовывал ночные стражи, которые проверял самолично.

Сдерживая свое слово, Наугрим действительно делал за меня любые работы -- в том числе, разводил огонь и готовил еду. Сперва я пытался протестовать, но он упорствовал, и в конце концов я сдался, тем более это порядком облегчило мне жизнь.

С Наугримом мы разговаривали не помногу, словно он не был для этого создан, да и я, наверное, тоже. Мы никогда не говорили о наших жизнях до первой встречи, так что о нем я, в сущности, ничего не знал. Немногословный, Наугрим при этом говорил всегда точно и по делу, а порой высказывал такие мысли, до которых мало кто бы додумался. Я проникался к нему все большим уважением.

С другими рыцарями я вообще практически не разговаривал, благо мой пост заместителя командующего был чисто формальным. В основном эти рыцари действовали в Дите и соседних провинциях, так что из них я почти никого не знал. Те несколько, кого мне прежде все-таки доводилось видеть, в том числе и в тренировочном лагере, едва меня помнили, что я склонен был почитать своей удачей.

Никого даже на мгновение не посещала мысль о том, что отряду может грозить настоящая опасность -- может ли быть место безопасней, чем то, где одновременно собрались тридцать рыцарей Ордена? Всеобщее спокойствие, непоколебимая уверенность Иакова успокоили и мою тревогу. Во всяком случае, до того момента, когда на горизонте показался проклятый лес.

Перед тем, как вступить в чащу, Иаков дал всему отряду долгий отдых, что было естественным решением -- спокойного привала больше уже не предвиделось. Многие благоразумно предпочли поспать, мне же не спалось. Перед глазами то и дело всплывали ужасные картины болота, и Калеб, и Антонин, и белые руки мертвых. И Орест.

Когда отряд собирался для того, чтобы продолжить путь, маршал дал знак, что будет говорить. Очень быстро все затихли и выстроились перед ним; как мне показалось, в тени лесной громады настроения изменились, и многие теперь выглядели встревоженными. Обращаясь ко всему отряду, он заговорил:

- Перед нами лес, а за ним - Стигийские болота. Кажется, не все отдают себе в этом отчет, но нас может ждать смертельная опасность. Те, кто носит на себе печать Ордена, обязаны выполнять свой долг несмотря ни на что, так что сейчас я обращаюсь к остальным -- оруженосцам, слугам. Если вы ступите под своды этого леса, то выйти сможете только с другой стороны, вместе с нами. Вам придется рискнуть ради человечества -- может быть, рискнуть своими жизнями. Вы ничем не скованы, так что я не могу от вас этого требовать. Те, кто не готовы пойти на Стигийские болота под моим командованием, пусть сейчас же повернут назад.