Георгий Паксютов - Что мне приснится

За такими размышлениями один дозор пролетал за другим, после ночей приходил новый день, и караван снова двигался вперед.

Так было до той ночи.

Часть четвертая

Мне как раз выпала очередь дежурить, и, когда на стоянке все устроились спать, я сидел на страже, разведя для себя маленький огонь, чтобы было теплее, да и не так скучно. По случаю дозора под моим плащом и шерстяным жилетом была надета кольчуга, которая неприятно сковывала мое тело. Получилось так, что мы заночевали на окруженном лесом участке дороги, и отсветы моего маленького костра иногда выхватывали из темноты отдаленные контуры деревьев. Я дежурил один, но Константин, наверное, как всегда не спит, чтобы быть готовым ко всему. Я оглянулся, чтобы взглядом найти его, но увидел только привязанных лошадей, накрытые материей телеги, людей, спящих кто на попоне, кто на голой земле. Все спали крепко, утомленные дневным переходом, а мне оставалось только придвигаться поближе к теплу костра.

Кто-то бесшумно подошел сзади, так что его не выдал даже шелест травинки под сапогом, и сел рядом со мной. Это был Орест. Я не удивился ему -- хотя Орест и ложился спать, когда не дежурил, чтобы не вызвать подозрений или по другой причине, по-настоящему во сне он все же не нуждался. Легко было заметить, что у него на уме было что-то важное.

Вместо приветствия Орест протянул мне кусок белой булки. Ужинали мы другим, так что Орест у кого-то раздобыл ее раньше днем. Поблагодарив, я с удовольствием вгрызся в булку. Несколько секунд Орест смотрел на меня, а потом наклонился ближе и тихо сказал мне на ухо:

- К нам кто-то приближается.

Я едва не поперхнулся. Орест говорил серьезно, и не было смысла спрашивать, откуда он это знал. Понимая, что он имеет ввиду, я все-таки спросил:

- По дороге? Кто это?

Орест ответил только:

- Из леса.

Остатки сонливости слетели, и я тревожно вгляделся в теряющиеся в темноте деревья.

- Сколько? И почему ты не разбудил Константина и остальных?

- Достаточно. Десятка два, скоро будут здесь. Но это еще не все.

Я оглянулся на Ореста.

- У меня есть основания полагать, что четверо из охраны -- предатели, лазутчики банды.

Я невольно схватился за рукоять меча. Конечно, удивляло, что Орест говорит о своих подозрениях только сейчас, но раз говорит -- значит, у него действительно есть для этого основания. В конце концов, он еще ни разу не ошибался. Я заглянул Оресту в глаза:

- Что делать?

Несколько мгновений Орест как будто подбирал слова.

- Если во время нападения предатели ударят в спину, то здесь погибнут все -- кроме нас двоих. Я могу убить многих, но мне для этого нужно время. Если сейчас всех разбудить, то у меня не будет никаких доказательств их вины, и на меня падет большее подозрение -- не говоря о том, как бы я вообще узнал о предстоящем нападении. Наконец, можно было бы бесшумно прикончить всех четверых во сне, но сейчас твое дежурство, и как мы объясним их трупы... В общем, каждое из этих трех решений нарушает наши планы.

Меня покоробило то, с какой легкостью Орест говорит о том, чтобы спящими убить четырех людей, в чей виновности, как я понял, он и сам не был до конца уверен. Человеческие жизни для него ничего не значат, и он думает только о том, чтобы его планы не нарушались... Однако надо было принимать решения, и я не видел никакого выхода, кроме как будить всех и надеяться на удачу.

В отличие от меня, Орест видел. Когда я встал, чтобы подойти к Константину с предупреждением, он задержал меня, положив руку на мое плечо.

- Остается еще один вариант, который вероятнее всего может разрешить проблему. Мы выйдем навстречу банде и остановим ее сами.

Я посмотрел на него, не веря своим ушам. Двое против двадцати? Орест, может, не боится ничего, но я в этой темноте даже не увижу никого, не говоря о том, чтобы сражаться против настолько превосходящего числом противника.

Орест как-то странно посмотрел на меня в ответ.

- Если ты опасаешься за свою жизнь, я могу пойти один. Времени остается мало.

Я сразу ощутил стыд. Мы с Орестом уже прошли через полные нежити Стигийские болота, опасность куда большую, чем шайка разбойников. Орест тогда был нашим лидером, и, следуя за ним, мы прошли до сердца топи и обратно. Сейчас, как и всегда, он был готов спасти меня и весь отряд -- если бы не он, о приближении разбойников мы узнали бы тогда, когда они уже врывались бы в наш лагерь.

Я извлек меч из ножен и сказал Оресту:

- Я пойду вместе с тобой.

Без промедления мы направились в лес. Я следовал за Орестом, который в темноте следовал туда, куда считал нужным. В предвкушении битвы сладкая дрожь прошла по моему телу, и теперь я сам не понимал, почему колебался с ответом. Даже караван, который оставался за моей спиной, сделался мне безразличен. Я шел в бой ради себя, как и всегда. Орест впереди меня уже перешел на бег, держа свои мечи наперевес, и я подумал, что на его лице сейчас наверняка улыбка. Только после этого я осознал, что улыбаюсь и сам.