Георгий Паксютов - Что мне приснится

Орест впереди -- я едва мог различить его фигуру -- рубанул мечом, и раздался короткий вопль. Чаща тут же наполнилась криками и руганью. Разбойники шли между деревьев, не зажигая факелов, на некотором расстоянии друг от друга. Поняв, что их встречают вооруженные противники, они суетливо пытались собраться вместе. Темнота им тоже не была на руку.

Из темноты вынырнул бегущий человек, не замечавший меня; я рванулся ему наперерез и мощно ударил его, не ожидавшего нападения, мечом наискосок. Удар оказался так силен, что развалил разбойника напополам от плеча до бедра, моя же рука вспыхнула болью -- видимо, я получил растяжение. Новый меч оказался удивительно хорош, но начало боя все-таки сложилось не очень удачно. Скрипнув зубами, я перекинул меч в левую руку.

В темноте впереди за одним воплем боли и ужаса последовал второй, третий. Там Орест играл в свою любимую кровавую игру. Интересно, доносятся ли эти крики до каравана?

Мне почудилось легкое движение буквально в паре шагов от меня, и я наудачу прыгнул туда, рубанув мечом. Горячая кровь брызнула на мое лицо, попав в глаза, которые в этой темноте все равно были почти бесполезны. Должно быть, этот разбойник хотел подобраться ко мне неожиданным, и ему не повезло.

Я всматривался в темноту, тщетно пытаясь понять, что происходит и где враги. Разбойники, наверное, все еще пытались сгруппироваться, а Орест ходил между ними и убивал их. Я побежал туда, откуда, как мне показалось, доносились крики, но это был не самый надежный ориентир. Приходилось прикладывать усилия, чтобы в темноте хотя бы не врезаться в дерево. Этого мне удалось избежать, но не того, чтобы врезаться в человека. В один момент я на бегу влетел в неожиданно оказавшегося на пути разбойника, который, по счастью, тоже не заметил моего приближения в темноте. В последнюю долю секунды я успел с короткого замаха полоснуть его мечом, удар пришелся в бок. Столкновение было таким сильным, что мы оба отлетели в разные стороны, и вот тут мне не повезло. При падении я получил очень сильный удар по затылку -- видимо, неудачно упал на толстый корень дерева. Я явственно услышал внутри своей головы громкий треск, а на затылке почувствовалась теплая кровь, потекшая из рассеченного места. Я в ступоре моргал глазами, не понимая, не ослеп ли я. А потом какая-то тяжесть навалилась на мое тело, и в темноте я, ошеломленный ударом, увидел нечеткие очертания человека с искаженным ненавистью лицом.

Предельным напряжением воли я преодолел, по крайней мере временно, вызванное ударом искажение чувств. Надо мной нависал тот самый разбойник, с которым я столкнулся в темноте. Должно быть, в падении он выронил свое оружие -- его руки были пусты. Едва я подумал об этом, как своей левой рукой разбойник сжал мое горло.

Всей своей массой он придавливал меня к земле. Из-за полученного удара я был слаб, а ему неожиданность позволила получить выигрышную позицию. Сбросить его с себя не было никаких шансов, я и руками с трудом мог пошевельнуть. Очень хотелось вдохнуть воздуха, и я в отупении попытался это сделать, но только ощутил, как изо рта вываливается почему-то отяжелевший язык.

Лицо разбойника -- сейчас я видел только его -- сделалось самодовольным. Наверное, он решил, что убьет меня. Что ж, у него есть основания так думать, но и мне очень не хотелось проигрывать.

Я ткнул рукой в его правый бок, туда, где должна была быть рана. Мои пальцы сразу же ощутили кровь, и поврежденную плоть, и лоскуты разорванной одежды. Я напряг все силы, которые у меня оставались, и запустил свои пальцы в рану. Разбойник охнул, и я ощутил, что его хватка стала слабее. Я, напротив, сделался сильнее от охватившего меня гнева. Несколько долгих секунд мы боролись -- он душил меня, а я все сильнее сжимал пальцы, все глубже вдавливал их в разверстую живую плоть. Я победил. Разбойник, не выдержав мучительной боли, завопил, и его хватка разом совсем ослабла. Я с жадностью вдохнул прохладный ночной воздух, и он вошел в меня, подобно живительному эликсиру, придавая мне все новые силы. Я стряхнул с себя обмякшее тело нападавшего и схватил свой лежавший тут же меч, чтобы добить его. Как оказалось, в этом не было нужды -- разбойник уже лежал замертво. Скорее всего, его сердце не выдержало болевого шока. Когда наш бой закончился, на меня нахлынуло не подходящее к месту умиротворение, и я не стал наверняка добивать его мечом.

Крики уже прекратились. Интересно, как долго я сражался с этим незадачливым душителем? Я удивился тому, насколько неспокойна ночь. Легкий ветерок приятно холодил ушиб на голове, кровотечение, по-видимому, остановилось. Я прислушался, чтобы понять, где находится Орест и остальные разбойники, и вместо этого впервые услышал шум ночного леса. Листья шелестели в кронах деревьев; когда здесь были люди, это было гораздо труднее услышать.